Кстати, привлёк Шипперса к «делу Моники Левински» упоминавшийся выше Генри Хайд, поручившийся за него перед членами Конгресса.

В общем, начало ХХI столетия именитый адвокат встречал в самом зените своей славы, влияния и всеобщего почтения. Несмотря на то, что ему уже перевалило за 70, Шипперс на покой не собирался, он оставался заметным политиком регионального масштаба и уважаемым юристом. Его сын Томас делал успешную карьеру в прокуратуре Чикаго. Всё было вроде бы хорошо, но после террористических атак 11 сентября 2001 г. Дэвид стал чудить: он впал в явную по меркам американского истеблишмента ересь, склонившись к объяснению тех драматических событий в духе «теории заговора». Причём заговор в его интерпретации оказался весьма ветвист и многообразен. Шипперс в нескольких интервью, данных в 2002–2004 гг., на голубом глазу доказывал, будто взрыв административного здания в апреле 1995 г. в Оклахома-сити, катастрофа рейса 800 TWA возле Нью-Йорка в июле 1996 г. и атака на башни-близнецы в сентябре 2001 г. являлись этапами реализации сложного правительственного заговора, призванного видоизменить государственное устройство. Надо сказать, что вовсе не Шипперс выдумал эту логическую конструкцию. Например, Стивен Джон, руководитель группы из шести адвокатов, защищавших Тимоти Маквея, устроившего взрыв в Оклахома-сити в апреле 1995 г., также считал, что его подзащитный является лишь «козлом отпущения», назначенным американскими властями с целью маскировки «Большого Заговора».

В общем, на старости лет Дэвид Шипперс сам поставил себя в один ряд с городскими сумасшедшими и разного рода фриками, которых американский истеблишмент всерьёз не воспринимает. Но в любом случае это был его добровольный выбор, и осуждать почтенного юриста за это вряд ли уместно.

А посему вернёмся в первую половину 1980-х гг. и примем во внимание, что тогда это был совсем другой Шипперс — серьёзный адвокат, заметный политик и очень влиятельный человек. У Ларри Эйлера не было ни малейшего шанса нанять юриста такого уровня, но помогли связи его сестры; трудно сказать, через кого ей удалось найти выход на Шипперса, но последний не только согласился взяться за защиту Ларри, но даже разрешил оплатить собственные услуги в рассрочку. Запомним сейчас этот момент, поскольку он будет иметь довольно любопытные и важные для всей этой истории последствия…

Дэвид Шипперс в 1984 г., то есть в то время, когда ему пришлось иметь дело с Ларри Эйлером.

Итак, Шипперс взялся за дело и перво-наперво внимательно изучил те документы, на которые ссылался МакКоски в своём ходатайстве об аресте Эйлера. И довольно быстро адвокат увидел те слабые места в позиции обвинения, что позволяли противостоять ему. Понимая, что вещественные улики, добытые следствием слишком весомы, чтобы их опровергать по одной, Шипперс задался целью устранить их из дела целиком. Для этого он поставил под сомнение правомерность действий патрульного Кеннета Бюрла, задержавшего 30 сентября Ларри Эйлера в компании Дэвида Хэйворда. В самом общем виде можно сказать, что по американским законам личный обыск, обыск транспортных средств и изъятие улик могут производиться с санкции судьи при наличии ордера, хотя в некоторых случаях такие действия возможны и без этого. Случаи эти чётко регламентированы — действия в приграничной зоне, на автотрассе и тому подобное. Формально действия патрульного Бюрла можно было обосновать тем, что при задержании подозрительного автотранспортного средства тот попросту не имел времени и возможности получить у судьи необходимые ордера, а потому действовал он в пределах допустимых законом полномочий.