Хотя они ни разу не были пойманы с поличным, слухи об аморальном поведении некоторых представителей «юных элитариев» стали понемногу распространяться среди жителей Массачусетса. Некоторые лица из числа участников «Spunker Club» -а навлекали на себя вполне оправданные подозрения окружающих. В одном из писем, датированных 1775 годом, Джозеф Уоррен рассуждает о разграблении могилы уважаемого человека и доказывает адресату, что «спанкеры» не имеют к инциденту никакого отношения. Аргумент Джозефа довольно специфичен – он утверждает, что если бы тело действительно забрали его друзья-«спанкеры», то никаких видимых повреждений могилы не осталось бы, дескать, мы мастера своего дела и лишних следов не оставляем!

Согласитесь, довольно неожиданное и притом отвратительное хобби имела «элитарная молодёжь» Массачусетса, по крайней мере, её часть! К 1788 году то, что поначалу было извращённым развлечением, стало серьёзным бизнесом, поставка мёртвых тел в колледж сделалась своего рода ритмично работающим конвейером. Чтобы замаскировать его и отвести подозрения от «спанкеров», местная газета «Boston Gazette» разместила статью – явно проплаченную неким заинтересованным лицом – в которой сетовала на то, что Гарвардский Медицинский колледж располагает всего лишь одним-единственным забальзамированным трупом в качестве наглядного пособия для обучения студентов.

С течением времени ситуация, связанная с разграблением кладбищ и бизнесом на похищенных телах, стала до такой степени нетерпимой, что в 1815 году федеральное правительство приняло особый закон в их защиту. Он вошёл в историю под названием «Акта о защите мест погребения» («Act to Protect the Sepulchers»).

Нетерпеливый читатель в этом месте может поинтересоваться, какое отношение имеет этот сюжет к профессору химии Джону Уэбстеру? Да самое непосредственное: в 1815 году 22-летний Джон закончил Гарвардский Медицинский колледж. Как и всякий другой выпускник этого учебного заведения той поры, он имел представление о бизнесе на мёртвых. Более того, благодаря своему происхождению из семьи первых пуритан, Джон Уэбстер вполне мог знать о проделках «спанкеров» в последней четверти минувшего века. Хотя формально он принадлежал к младшему поколению, тем не менее, общность происхождения из одного социального слоя открывала перед ним двери лучших домов. Не следует забывать, что Массачусетс в те времена являлся территорией сравнительно малонаселённой и число семей, ведущих свою родословную от первых поселенцев, было совсем невелико. В этом месте автор позволит себе высказаться даже более определённо – в «Spunker Club» входила не просто разнузданно веселящаяся молодёжь, а дети из семей «браминов», и Джон Уэбстер происходил как раз из такой семьи. Нельзя исключать того, что подобная общность привела его в состав клуба. Пока это не факт, а лишь предположение, но поскольку современные исследователи всерьёз взялись за изучение упомянутой организации [больше похожей на банду], то нельзя исключать того, что появятся факты, подтверждающие наличие связи молодого Уэбстера со «спанкерами».

Вернёмся, впрочем, к похищению тел умерших как криминальному промыслу.

Проблема, обусловленная нехваткой в Массачусетсе «природного материала» для обучения студентов-медиков, с течением времени стала столь серьёзной, что в 1831 году парламент штата принял «Закон об анатомии», обязавший передавать в медицинские учебные учреждения невостребованные трупы малоимущих граждан, уголовников и душевнобольных.