Брет Истон Эллис. Американский психопат
И автор записок и самые «Записки», разумеется, вымышлены. Тем не менее такие лица, как сочинитель таких записок, не только могут, но даже должны существовать в нашем обществе, взяв в соображение те обстоятельства, при которых вообще складывалось наше общество. Я хотел вывести перед лицо публики, повиднее обыкновенного, один из характеров протекшего недавнего времени. Это – один из представителей еще доживающего поколения. В этом отрывке, озаглавленном «Подполье», это лицо рекомендует самого себя, свой взгляд, и как бы хочет выяснить те причины, по которым оно явилось и должно было явиться в нашей среде. В следующем отрывке придут уже настоящие «записки» этого лица о некоторых событиях его жизни. Федор Достоевский «Записки из подполья»
Бытует мнение, что хорошие манеры говорят о сердечности и доброжелательности. Но это совсем не так. Любое, даже самое хамское поведение, можно представить в рамках приличий. Для этого и существует цивилизация – чтобы все были взаимно вежливыми и не выказывали враждебности. Например, натуралистическое движение шестидесятых, когда последователи Руссо задавались вопросом: «Почему нельзя говорить то, что думаешь?» – было в корне неверным. В цивилизованном обществе должны быть какие‑то ограничения. Если бы каждый давал волю своим порывам, мы бы давно уже поубивали друг друга. Мисс Безупречные Манеры (Джудит Мартин)
И вот все развалилось, Но никому не было дела «Talking Heads»
ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ
ОСТАВЬ НАДЕЖДУ ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ – криво выведено кроваво‑красными буквами на стене Химического Банка на углу Одиннадцатой и Первой. Буквы достаточно крупные, так что их видно с заднего сиденья такси, зажатого в потоке машин, который двигается с Уолл‑стрит. В тот момент, когда Тимоти Прайс замечает надпись, сбоку подъезжает автобус и реклама мюзикла «Отверженные» у него на борту закрывает обзор, но двадцатишестилетний Прайс, который работает в Pierce & Pierce, этого, кажется, даже не замечает… Он обещает водителю пять долларов, если тот включит музыку погромче; на радио WYNN играет «Be My Baby», и черный шофер (видно, что он не американец) прибавляет звук. – Я находчив, – говорит Прайс. – Я личность творческая. Я молод, беспринципен, высоко мотивирован и хорошо образован. В сущности, я утверждаю, что общество не может позволить себе потерять меня. Я – его актив . Прайс успокаивается и по‑прежнему смотрит в грязное стекло такси, вероятно, уставившись на слово СТРАХ, выведенное красным граффити на стене «Макдональдса» на углу Четвертой и Седьмой. – Я хочу сказать, что факт остается фактом: всем наплевать на свою работу, все ненавидят свою работу, я ненавижу свою работу, ты мне говорил, что ненавидишь свою. И что мне делать? Вернуться в Лос‑Анджелес? Не вариант . Я не для того переводился из UCLA в Стенфорд. Я имею в виду, что ведь не один я считаю, что мы зарабатываем мало денег? Как в кино, появляется еще один автобус, и еще одна реклама «Отверженных» закрывает надпись на стене. Это другой автобус, потому что кто‑то нацарапал на лице Эпонины «ЛЕСБИЯНКА». Тим выкрикивает: – У меня здесь кооператив. У меня, черт возьми, квартира в Хемптонс . – Родительская, чувак. Родительская. – Я покупаю ее у них. Ты, блядь, прибавишь звук? – рассеянно огрызается он на шофера; на радио по‑прежнему играют Crystals. Кажется, шофер говорит, что громче не делается. Не обращая на него внимания, Тимоти продолжает: – Я бы мог остаться в этом городе, если бы в такси установили магнитолы Blaupunkt. |
