Они подошли к казарме для рыцарей. Здесь их поджидал шериф, высокий мужчина в зеленой бархатной одежде, вместе со своей женой, наряженной, как и паж, в розовый атлас. Де Клайтоны с недоумением уставились на Констанс, не узнавая ее в этой грязной, как у крепостной девки, одежде.

– Этот менестрель просто какой-то безумец, – продолжил приор. – Даже связанный по рукам и ногам, он распевает свои песни, оскорбляющие христианские уши. Глава ваших рыцарей велел поставить фургон с пленниками за псарню.

Констанс заткнула обратно выбившуюся из-под капора прядь волос. Шагнув вперед, шериф обратился к ней с упреком по поводу ее опоздания. Не оправдываясь, Констанс представила приора. Жена шерифа хотела было поцеловать кольцо на его руке, но он поспешно убрал руку. Церковь Святого Айдана исповедовала строжайшую бережливость, и ее приоры не носили украшений.

Сопровождаемые медленно плетущимся приором, они поднялись по лестнице на второй этаж, где находилось большое жилое помещение. Оружейная располагалась выше, на третьем этаже. В помещении было темно, как в амбаре, освещалось оно лишь через бойницы в стенах.

Вулфстан де Клайтон сидел на ближайшей кровати в одних узких панталонах и поножах. У него были выгоревшие на солнце каштановые волосы, мужественное волевое лицо и мускулистые руки. Его окружали братья, которые при появлении Констанс сразу замолчали.

Вулфстан быстро поставил кубок на пол и поднялся.

– Миледи, – только и произнес жених, торопливо опускаясь на одно колено и наклоняя голову.

Констанс, хотя и была дочерью графа, не ожидала подобной учтивости. Она положила руку на плечо Вулфстану. Тело у него на ощупь было очень крепкое, кожа теплая и гладкая. Молодая женщина почувствовала, как он весь напрягся от ее прикосновения. Вулфстан был старше ее всего на несколько лет. Двадцать шесть против ее двадцати двух.

Жених поднялся с колен. Неугомонные братья кинулись стаскивать с него поножи. Жена шерифа завела с приором громкий оживленный разговор об алтарном покрывале для их деревенской церкви, сам шериф с безучастным видом стоял рядом.

Братья едва не опрокинули жениха, пытаясь ему помочь. Констанс с трудом удержалась от смеха, зная, что если начнет, то уже не остановится. Суетясь вокруг жениха, как будто сам он не мог раздеться, братья то и дело сталкивались друг с другом. Вулфстан, слегка раскрасневшийся, повернулся в их сторону. Констанс почувствовала, что он нравится ей все больше и больше.

Вулфстан де Клайтон был превосходно сложен: уступая ростом братьям, он превосходил их стройностью и мускулатурой. Несколько шрамов на его гладком теле свидетельствовали о воинской доблести. Вулфстан де Клайтон сражался в военных кампаниях, которые король Генрих вел против французского короля. Из темных волос в паху выступало похожее на копье оружие довольно солидных размеров, к тому же слегка напряженное.

«Он явно не обделен природой, – подумала Констанс. – Неплохо смотрится и сейчас, а в полной боевой готовности, вероятно, и того лучше».

Братья открыто на нее таращились. Шериф внимательно смотрел на своего сына, молодой монах – себе под ноги. Жена шерифа между тем объясняла старому Мельклану достоинства йоркширской вышивки для украшения алтарного покрывала.

Вулфстан повернулся к Констанс спиной. Тут виднелись еще более многочисленные шрамы. Еще раз обернувшись, Вулфстан с легким смущением посмотрел на сестру своей невесты.

– Учтите, что моя сестра нуждается в ласковом обхождении, – понизив голос, чтобы ее не могли слышать другие, сказала Констанс.

– Миледи! – Какой-то миг она думала, что Вулфстан вновь упадет на колено, но он остался стоять.