Семья Петра очаровала Амон-Pa, он полюбил их всех. Он хорошо помнил, как Петр восстал против своего десятника, защищая его, как он ухаживал за ним в темнице. А теперь каждый из них заботится о нем, защищает его, бережет его сон и спокойствие.
— Не хочется выпить воды, сынок? — спросила Анна.
Амон-Pa кивнул головой.
Анна пошла к речке, наполнила чашу из своих ладоней холодной водой и осторожно принесла мальчику. Приятно было глотнуть холодную воду, она вливалась в тело как живительная сила.
Мокрой рукой Анна погладила мальчика по голове и заботливо проговорила:
— Хороший ты мой… мой удивительный мальчик!
По телу Амон-Pa пробежали мурашки. Так происходило всегда, когда ласкала его мама, говоря ласковые слова. Амон-Pa соскучился по маме, ее улыбке, доброму лицу, по ее присутствию рядом, по теплу ее рук. Сколько раз просила она: "Сынок, расскажи, чему тебя научил Андрей!". Но не успел он объяснить маме, что такое Мироздание и как оно построено, что такое душа и как она может стать бессмертной, как человек может войти в Царство Небесное. Однако вся жизнь Мары была служением добру, ее сердце горело любовью к ближним, она стремилась сострадать и помогать попавшим в беду. И хотя она не знала тайны Царствия Небесного, тем не менее, ее душа узкой восходящей тропинкой стремилась к нему.
Анна такая же заботливая, так же его ласкает, как делала это Мара.
Какие у Анны добрые глаза, какая она красивая, какой у нее родной голос!
— Приласкай меня еще, мама! — попросил он Анну, и приятные мурашки пробежали теперь уже по ее телу: этот чудо-мальчик назвал ее мамой.
— Да, сынок, мой хороший, мой умный! — сказала она с трепетом, положила его голову на свои колени, разгладила ему брови и расчесала пальцами волосы. "Этот мальчик — божий сын, — с убеждением подумала Анна, — сколько чего он знает, как прекрасно рассказал он нам о Царстве Небесном, о Христе… Надо его попросить продолжить свои рассказы".
Амон-Pa расстегнул рубашку на груди.
— Мама, сними с меня этот медальон.
На груди мальчика лежало удивительное творение человеческой руки и устремленной к небу мысли.
— Это мне подарил ювелир Захарий, мама… Он сказал мне, что в беде медальон будет защищать меня. Когда меня избивали легионеры, медальон помогал мне: я не чувствовал никакой боли… Есть у него еще одно свойство: злой глаз не заметит его, как будто медальона и нет на мне…
— Он очень красив, сынок! — сказала Анна, очарованная изяществом медальона. — У ювелира, видно, была добрая душа!
— Да, мама, он очень добрый человек, Захарий… Но мне уже не нужна защита, я хочу, чтобы этот медальон носила ты.
Анна не могла оторвать глаз от медальона: восходящее Солнце двигалось и светило своими бриллиантовыми лучами. Однако восхищение творением искусства не вмещало в себя ни малейшего желания владеть вещью. Нет, Анна не имеет права взять медальон, который защищает чудо-мальчика от злых сил.
— Нет, сынок, медальон должен остаться у тебя…
Но Амон-Ра повторил усердно:
— Мама, сними медальон и дай мне увидеть его на твоей груди… Не я один прошу тебя об этом, так желает Мара, так желает и его создатель — Захарий. Этого хочет сам медальон. Пусть станет он покровителем всей вашей доброй семьи. Сними медальон, мама!
Анна почувствовала силу просьбы. Она сняла медальон с шеи мальчика и надела его на себя. Она не восприняла подарок как подарок или же как украшение.
— Большую ношу ты на меня возлагаешь, сынок! — сказала она задумчиво.
— Да, мама, это так, — подтвердил Амон-Ра. |