Дворянство и духовенство — посредники между королем и народом. «О, да, как собака — посредник между охотником и зайцем!» — восклицает Шамфор. В воздухе пахнет грозой. Скоро промчится очистительная буря революции, близок час, когда даже пушки — этот, по словам Ришелье, «последний довод королей» — не смогут защитить рушащееся здание Франции Бурбонов. В 1789 году началась Великая буржуазная французская революция. 14 июля 1789 года массы из предместий Парижа, соединившись с гвардейцами, атаковали Бастилию. После сражения Бастилия — этот символ старого порядка — была взята и разрушена. Известие о взятии Бастилии быстро дошло до Лиона. Эта весть произвела на Андре Мари чрезвычайно сильное впечатление. Семья Ампера была склонна к сохранению монархии и настроена религиозно. Но все члены ее приветствовали падение Бастилии как преддверие новой, радостной эры, которую предвещали творения буржуазных идеологов XVIII века. Жан Жак Ампер, неплохо владевший стихом и не лишенный писательского дара, выразил свои чувства в трагедии, носящей заглавие: «Артаксеркс или конституционный король». В этой трагедии воспевается, как идеал, конституционная монархия по образцу английского парламентаризма.

Андре проводит свое время в кругу семьи, изучает полевые растения и все более и более уходит в свою любимую математику.

Быстро развертываются революционные события. Обостряется классовая борьба. Нависает смертельная угроза иностранных армий. «Отечество в опасности!» Либеральная буржуазия, представленная жирондистами, все более обнаруживает свою вражду к последовательной демократии. Якобинская гора «шла с партией народных масс, где находились жилистые руки, энергия и преданность». Ожесточенная борьба жирондистов и якобинцев закончилась победой последних. Настала та великая година, «когда целый народ на момент отбросил всякую трусость, всякое себялюбие, всякое попрошайничество; когда были люди, обладавшие мужеством беззакония, не отступавшие ни перед чем, — люди железной энергии, которым удалось добиться того, что, начиная с 31 мая 1793 года до 26 июля 1794 года ни один трус, ни один торгаш, ни один спекулянт, словом, ни один буржуа не решился показаться».

Не только в Париже, коммуна которого была руководящим центром революционной городской бедноты, но и в провинции, особенно в крупных городах, растут и крепнут силы революции. Тем более отчаянное и свирепое сопротивление они встречают.

В Лионе, крупном торгово-промышленном центре, буржуазия сильно «пострадала» от революции, ибо аристократы были основными потребителями шелковых изделий Лиона (с 1760 по 1789 год работало 18 тысяч шелкоткацких станков, а в 1794 году — только 4 тысячи). Здесь среди предпринимателей, торговцев и других слоев крупной буржуазии, страшившихся углубления революции, среди обломков старого, открыто стремившихся восстановить королевскую власть, контрреволюционные жирондисты нашли себе сильную опору.

В этом городе контрастов размежевание классовых сил достигло исключительной остроты. Во главе наиболее революционных элементов Лиона становится Мари Жозеф Шалье.

Энергичная натура Шалье, человека пылких чувств и неподкупной бескорыстности, образованного и много путешествовавшего, ставит его в ряды революционных борцов. В начале революции он едет в Париж и привозит оттуда камни Бастилии — символ разбитого абсолютизма. Затем он спешит вести революционную пропаганду среди рабов острова Мальты и скотоводов Сицилии. По возвращении в Лион его избирают в муниципалитет судьей и председателем уголовного (впоследствии революционного) трибунала, где он проявляет замечательные административные способности.