6. На развалинах Лиона будет поставлена колонна, которая передаст потомству о преступлениях роялистов этого города и об их наказании; на ней будет вырезана следующая надпись: «Лион восстал против свободы — Лиона больше нет».

18 день первого месяца второго года Республики единой и нераздельной.

Победившие якобинцы беспощадным террором уничтожили всю контрреволюционную нечисть, все то, что могло в какой бы то ни было мере способствовать врагам свободы, что могло вредить революции.

В числе многих других был арестован и Жан Жак Ампер. Он был заключен в тюрьму 9 октября, в первый же день взятия Лиона. 23 ноября Ампер предстал перед Временной комиссией республиканской безопасности, созданной Фуше. В тот же день он был приговорен к смертной казни, которая должна была совершиться немедленно. На грудь Жан Жака повесили дощечку с надписью: «Судейский, подписавший ордер на арест Шалье».

Андре Мари в своем уединении не подозревал о развертывавшихся событиях. Неожиданная весть о смерти отца обрушилась на него страшным ударом. Невероятное потрясение делает Андре неспособным к какой-либо умственной работе, превращая его в безразличное к внешним событиям существо. Великий год диктатуры якобинцев он провел как бы в летаргическом сне и очнулся только в атмосфере буржуазного термидора.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Духовное оцепенение Андре Мари продолжается целый год. Угасает интеллектуальная жизнь. Андре влачит почти растительное существование.

Часами сидит он в отцовском кресле, устремив куда-то вдаль тяжелый безжизненный взор. Иногда вяло бродит по запущенным дорожкам тенистого сада.

Серьезные опасения за рассудок Андре Мари тревожат поседевшую от горя мать. Близкие прилагают все усилия, чтобы как-нибудь развлечь Андре. Они надеются, что его интерес к любимым занятиям математикой, литературой, поэзией постепенно возродится и вернет его к полнокровной, насыщенной умственной деятельностью жизни.

Еще в детстве Андре Мари составлял гербарий, подыскивал в книгах латинские названий собранным растениям. Коллекция его быстро росла. Он читал все, что попадалось по ботанике, и прежде всего труд великого Линнея. И вот теперь, во время одиноких прогулок, среди прекрасной природы Полемье, Андре Мари снова в плену у этого великолепного, неисчерпаемо разнообразного царства трав и цветов.

Первоначально он почти машинально срывает листья и цветы и полубессознательно пытается их классифицировать. Неудержимая, упорная страсть к систематизации познанного отмечает всю жизнь Ампера.

Постепенно своеобразное очарование гербаризации растений пробуждает его от апатии. Его с прежней силой охватывает жажда познания. Летом 1794 года к Андре Мари вернулась его работоспособность.

Занятия ботаникой, необходимость разбираться в латинских названиях растений возвращают Ампера к чарующему миру Вергилия и Горация. Он находит прежнее наслаждение в чтении и декламации чеканных латинских стихов. Он зачитывается Энеидой, медленно скандирует стихи Катулла, внимает жизнерадостным, спокойным ритмам Квинта Горация Флакка, плачет над переводами Эсхила, смеется, читая «Войну мышей и лягушек». Андре Мари возобновляет занятия иностранными языками. Полнозвучный, певучий язык Данте и Петрарки, могучий и уверенный язык Шекспира, сложная структура немецкой речи — быстро становятся его достоянием.

Снова и снова он перечитывает уцелевшие тома библиотеки покойного отца и, наконец, возобновляет свои излюбленные занятия математикой.

Это постепенное пробуждение отразилось в переписке Андре Мари с друзьями детства — Филиппоном и Купье. В этих письмах речь идет о механике, физике, метеорологии, ботанике, поэзии и астрономии; обсуждаются законы удара твердых тел, теория зубчатых колес, теория часов, вопрос о полетах Монгольфье на воздушных шарах, способы измерения скоростей речного потока, плотность камней, высота гор и т.