|
Чем больше окажется совпадений, тем вернее будет доказан закон для бесконечно малых элементов. Ампер устанавливает этот закон. Это блестящая победа. Торжествуя, он восклицает: «Пусть впоследствии создадут новые теории электричества, пусть возникнут новые гипотезы об электромагнитных процессах, — формула установленного мною закона останется незыблемой! Более того, всякая теория, если только она хочет утвердить свою достоверность, должна привести к моей формуле. Мой закон найдет свое место во всякой теории. А теперь — вперед, приложим его к частным задачам, посмотрим, что он даст нам!» Но здесь наступает перерыв в его работе. Перерыв, вынужденный внешними обстоятельствами, которые мешают его гению исследователя.
Материальное положение Ампера было очень тяжелым. Он цеплялся за ненавистную ему должность инспектора. Когда ему приходилось совершать инспекторские поездки, он отказывал себе во всем, чтобы сэкономить небольшую сумму денег. Разорительная привычка капитально переделывать печатающиеся работы в гранках и верстке, вызванная непрерывной работой его интеллекта над совершенствованием уже достигнутых результатов, стоила Амперу немало франков. Необходимость непрерывно заказывать новые электромагнитные приборы поглощала бóльшую часть его более чем скромных доходов. Недаром в 1824 году Ампер обнаружил, что он должен почти 4 тысячи франков. Правительство Реставрации меньше всего заботилось об ученых. Равнодушие Людовика XVIII и Карла X к науке и искусству, стремление пресечь ужасный призрак крамолы и уничтожить последние остатки революционных традиций привели к тому, что ученых в полном смысле слова держали в черном теле; конечно, за исключением тех, которые униженно искали королевских милостей. Член Академии, профессор Политехнической школы, Ампер ни гроша не получал на свои научные изыскания. А оклад профессора составлял всего 5 тысяч франков в год, и совместительство было запрещено. Карл X последовательно проводил в жизнь свой принцип: «Хороший поэт не должен слишком жиреть, как и хорошая лошадь; его достаточно поддерживать в форме». Королевская Франция, которая, по словам Стендаля, во главе страны поставила банк, которая устами Гизо выбросила лозунг «обогащайтесь!», очень мало думала о великих ученых, которые составляли ее подлинную славу. И Ампер в это время, как никогда, бьется в тенетах постоянной, непрекращающейся нужды. К материальным невзгодам присоединяется серьезное физическое недомогание. Еще в 1820 году Ампер испытал несколько припадков — симптомов какого-то зловещего недуга. Весной следующего года его здоровье еще более ухудшилось. «Если бы ты знал, — пишет Ампер Бредену, — как я изнемогаю минутами от усилий, которые необходимо делать, чтобы писать и думать; а затем эти боли и стеснение в груди, которые постоянно заставляют меня прибегать к пьявкам, и к козьему молоку». Врачи запрещают Амперу курить. Он вынужден отказаться от любимой трубки. Это действует угнетающе. «Великий ребенок» почти не в состоянии работать. Сын его в это время находится в Италии, где он путешествовал вместе с мадам Рекамье. Ампер горячо любил Жан Жака. Он со слепотой любящего отца верил в его гениальность. Жан Жак проявлял некоторую склонность к литературе, принадлежал к формировавшейся тогда группе романтиков. Пресыщенность жизнью, самоанализ, стремление сломать литературные каноны — вот что характерно для этой группы интеллигентской богемы. В затхлой атмосфере реакции, не находя выхода и применения своим силам в практической жизни, они подняли бунт в искусстве. Они либо страдальчески приклинают жизнь, как Мюссе, либо смотрят на все с холодно-циничной улыбкой скептика Мериме, либо умными, слегка прищуренными глазами Стендаля прощупывают в омерзительном болоте Реставрации грядущие бури истории. Но то были великие творцы! Жан Жак был талантливым человеком, но, подчиняясь окружающим влияниям, не искал своих дорог. |
