Слабея с каждой минутой, Хокмун понимал - долго в таком темпе он не выдержит. Как ни искал он брешь в защите противника, тот казался неуязвим. Даже оступившись на выщербленной ступеньке, француз сумел отразить молниеносный удар и оцарапать Хокмуну предплечье.

За спиной д'Аверка на узкой лестнице нетерпеливо топтались "вепри" с обнаженными мечами.

Хокмун быстро уставал. Вскоре он вынужден был перейти к защите, едва успевая отбивать смертоносную сталь, нацеленную то в его глаз, то в горло, то в грудь, то в живот. Он сделал один шаг назад, другой... и услышал позади себя стон. Экардо приходил в себя. Еще несколько минут - и "вепри" расправятся со своим врагом.

Но неужели Хокмун даст себя убить, не отомстив за верного Оладана? Он усилил натиск, и д'Аверк расплылся в улыбке, уверенный в своей скорой победе.

Забыв об Экардо, Хокмун отпрыгнул и наткнулся спиной на чье-то плечо. Он резко повернулся, замахиваясь мечом... и едва не выронил его от неожиданности.

- Оладан!

Маленький человек занес меч "вепря" над изуродованной маской.

- Да, я остался жив. Но почему - не спрашивай. Самому не верится.

Он с лязгом опустил меч на маску Экардо. "Вепрь", успевший сесть, замертво растянулся на полу.

Больше друзьям не удалось и словом перекинуться. Хокмун с трудом отразил очередной удар д'Аверка. Герцогу Кельнскому удалось-таки рубануть по наплечнику француза. Д'Аверк отскочил и поспешно опустил маску.

Спрыгнув с лестницы, Хокмун лишился выгодной позиции. Теперь он спохватился, но было поздно - мимо д'Аверка успели проскочить несколько воинов.

Хокмун и Оладан отступили к дверному проему, но почти ничего этим не выиграли. Минут десять они яростно сражались, убили двоих и ранили троих гранбретанцев, но силы уходили слишком быстро...

С трудом удерживая в руке меч, Хокмун смутно различал сквозь кровавую пелену рассвирепевших "вепрей". Он услышал ликующий крик француза: "Взять живыми!" И его опрокинула горячая волна металла и человеческой плоти...

3. ПРИЗРАЧНЫЙ НАРОД

Туго связанных цепями пленников тащили вниз по лестнице, казавшейся им бесконечной. Лестница вела во мрак подземелья, на глубину, не меньшую, чем высота башни.

Наконец их втолкнули в помещение, которое когда-то служило погребом, но стало теперь темницей. Там они упали ничком на шероховатые каменные плиты и лежали, пока обутая в сапог нога не заставила обоих перевернуться на спину. Над ними с факелом в руке стоял Экардо в помятой маске. Казалось, изувеченное кабанье рыло скалится в злобном восторге. Между Экардо и волосатым великаном, которого Хокмун видел на башне, сгорбился д'Аверк; его шея была обмотана широким парчовым шарфом. Он опирался на руку гиганта.

Д'Аверк притворно закашлялся, затем улыбнулся, глядя на двух пленников.

- Боюсь, господа, вскоре мне придется вас покинуть. Воздух подземелья мне вреден, хотя таким здоровым молодым людям как вы он не страшен. Впрочем, надолго вы здесь не задержитесь, самое большее на сутки. Я вызвал большой орнитоптер, чтобы отвезти вас обоих на Сицилию - там стоят лагерем мои основные силы.

- Вы захватили Сицилию? - спросил Хокмун бесстрастным тоном.

- Совершенно верно. Темная империя времени зря не теряет. Не сочтите за бахвальство, но я... - д'Аверк откашлялся в шарф... - я герой Сицилии. В том, что остров покорен так быстро - моя заслуга. Но особо гордиться нечем, у Гранбретании способных полководцев предостаточно. В последние месяцы мы одержали немало славных побед в Европе... Да и на Востоке...

- Но Камарг все еще стоит, - перебил Хокмун. - Наверное, это раздражает короля-императора?

- Долго Камарг не продержится, смею вас уверить, - бодро возразил д'Аверк. - Мы уделяем этой маленькой провинции особое внимание. Кто знает, может быть, городишко уже пал.