— Провести по Йилмешду, чтобы его забросали камнями? — Йил потрогал свои драгоценные зубы. — Да ты, выходит, ненавидишь его.

— Вовсе нет. Мне жаль, что его рассудок сломался. Я не ждал подобного, но сомнений быть не может. Это не симуляция. Рармона тщательно обследовали, можно считать его безумие доказанным. Я начинаю думать, что Кесар подозревал в нем подобный надлом.

— Ну да, — та же рука, что трогала зубы, легла на обнаженную грудь наложницы, стоящей на коленях рядом с ложем Йила. — А он у нас не умрет?

— Чем дольше он проживет в столь постыдном состоянии, тем поучительнее окажется пример для других.

Йил уже запустил руку между ног рабыни.

— Стало быть, ты его не ненавидишь? — произнес он, хитро прищурившись. — Или ненавидишь только отца, как весь Вольный Закорис?

Катус поклонился и отбыл.

С открытого заднего двора доносились дикие вопли безумца. О да, другие доказательства были не нужны. Надо распорядиться насчет утяжеленных цепей. Йил принял решение отослать Рурма на свою любимую Южную дорогу, нескончаемый путь, расчищаемый в сторону Вардийского Закориса и Дорфара. Прикованного к повозке, сына Ральднора должны были возить по всей стройке ради устрашения и вразумления рабов. Излагая свои планы, Йил наблюдал за советником с ленивым любопытством: ты в самом деле не ненавидишь его? И как сильно ты его не ненавидишь?

Катус помедлил, прислушиваясь к воплям безумца. Амрек не оценил его по достоинству. Ральднор обманывал Катуса раз за разом. Теперь его обманул и Рармон. Одного Ральданаша еще не было в этом списке.

Ненавидеть их? Слишком много чести для столь примитивных людей. Его вкусы куда более утонченны. И все же то чувство, которое с годами вошло в его плоть и кровь, порой отвергаемое и всегда безответное, было именно ненавистью — ненавистью к этой нескончаемой игре.

Вертеть толпой так же просто, как ветру — крутить флюгер. Для этого годятся слухи, публичные выступления, внезапные проявления щедрости. Торговцев всегда можно подкупить. Верхушка власти тоже продается и покупается. Правда, попадались слишком алчные глупцы, а также честные люди, которые с содроганием следили за полным разворотом Лилии в сторону Закориса. Пока по столице ходили только слухи, но слухи надежные, ведущие прямо к дворцу и хорошо оплаченные. А потому даже самые неосведомленные осознавали, что едва ближайшая весна отомкнет восточные моря, на них обрушатся вся мощь и все самолюбие Черного Леопарда, неважно, будет тот врагом или союзником.

Донесения из Ланна, как обычно, задерживались. Скорее всего, ничего не придет до самой оттепели, ибо правление Ральднора эм Иоли отличалось заторможенностью и плохой организацией.

Делая Ральднора центральной фигурой «миссии милосердия» в Ланне и Элире, Кесар преследовал двойную цель. Во-первых, восточные земли требовалось запугать, показать им кнут — и Ральднор справился с этим как нельзя лучше. Его действия оказались именно такими, как и ожидалось — резкими, непредсказуемыми и несправедливыми. Теперь, когда грязная работа сделана, можно поставить более мягкого наместника. Покоренное население требовалось успокоить некоторым количеством бальзама на раны и тем усыпить его бдительность.

В то же время данный расклад позволил выманить Ральднора из Кармисса, где он слишком высоко взлетел на крыльях удачи. В отсутствие хозяина назначался временный управляющий его владениями, что было разумно и привычно для Истриса. Эта традиция давала возможность провести детальную проверку дел Ральднора, против которой он, собственно, и не возражал. Более того, он явно подготовился к такой проверке. Во всяком случае, сколь тщательно Кесар ни рылся в его владениях, он не смог обнаружить ничего, что можно поставить в вину. И это было странно. Уж он-то знал, как обычно пользуются властью люди, подобные эм Иоли.