Мадам могла выйти за него замуж и сразу стать сверхбогатой и сверхмогущественной... женой. А ей хотелось самостоятельности.

И она предала его. И продала. Бласко Раблесу из Колумбии.

Ее гонораром стал «кусок» империи Тавабату. Тот кусок, который приходился на транзит наркотиков через корейский остров Чад Жу До.

Фактически она владела этим островом уже десять лет. Постепенно заглатывая, как анаконда, все новые и новые владения на острове, отхватывая у японских якудза все новые и новые куски корейского пирога.

Это был смертельный номер. Но ей пока удавалось балансировать на острие ножа, задабривая своих японских компаньонов-конкурентов разными послаблениями их бизнесу в России. Тут без Хозяйки ей было бы не обойтись. Так что приходилось отстегивать Хозяйке. И хорошо отстегивать!

...На острове Чад Жу До у нее был свой дом. Дом — это мягко сказано. Дворец, комнат на пятьдесят, своего рода отель, в котором останавливались только сама Мадам в свои редкие приезды, ее челядь да те люди, которых она сюда посылала с разными поручениями.

Островок небольшой. Можно на автомобиле за полдня объехать. Официально свободная территория, государственные земли. Неофициально все здесь с января 1997 года принадлежало Мадам: земля, пристани, катера, аэродром с самолетами и вертолетами, отель, пять домов, в которых жили ее служащие, здания складов и ангаров и довольно большая фабрика, на которой проходила сортировка и заключительная очистка наркотиков, их расфасовка и отправка на материк; в специальном цехе шла сортировка и расфасовка сырых алмазов, приходивших из Владивостока «шопом».

И еще здесь была узкая полоска берега с десятком палаток, торгующих прохладительными напитками, сырыми дарами моря и другими предметами, необходимыми «диким» туристам для приготовления из сырой рыбы, креветок, мидий, водорослей чего-нибудь съедобного.

Вот уже год на острове существовал своего рода оазис отдыха для тех российских ученых, что работали по «путевкам» Мадам в НИИ, в фирмах и на предприятиях Кореи.

Все они искренне считали Мадам своей благодетельницей. Она находит их в российских НИИ, на заводах оборонки, предлагает командировки в Корею на год, два и три, дает им деньги — на выбор: в долларах или сразу рублях на российские счета, кормит и лечит бесплатно, да еще и на выходные предоставляет катер, который привозит их на этот чудный остров, где они буквально за копейки могут купить свежую рыбу, креветок, рис, вермишель, устроить пикничок, сварганить на костерке шашлычишко. Или, взяв напрокат за гроши специальные корейские жаровни, жарить рыбу прямо тут же, в двух шагах от моря! Чудо. Просто чудо!

Русские приезжали на остров семьями, располагались на берегу, загорали, купались, рыбачили с длинных, уходящих далеко в море пирсов, ставили палатки, занимались в них любовью, пока дети играли в специально для них построенном на морском берегу детском городке, пели песни под гитару о том, как отправлялись в юности «за туманом» в тайгу их отцы, а они вот за длинным рублем отправились за море. И, кто знает, может, и удастся в результате вырваться из глухой российской нищеты, купить дачку и подержанную «тойотку». Они знали, что катер привезет на берег и заберет их, когда они скажут. Можно вечером, можно завтра утром. Главное, с берега в глубь острова ходить нельзя. Ни взрослым, ни детям. Запретная зона. Люди они были законопослушные. Тем более за рубежом. Работой своей дорожили.

Сергей Петрович Миронов, инженер-электронщик, человек симпатичный и широко образованный, в карты не резался, песни не пел по причине отсутствия голоса и потому, вместо того чтобы валяться на надувном матрасе на берегу и слушать очередную балладу Кости Кириченко, сочиненную им поутру и впервые исполняемую товарищам по «загранке», оставил спящих жену и двух дочек в палатке, пошел побродить по берегу.