57 Поскольку обе теории в значительной степени верны – иными словами, поскольку каждая из них объясняет свой материал, из этого следует, что невроз должен обладать двумя противоположными аспектами, один из которых описывает теория Фрейда, а другой – теория Адлера. Но как так получается, что каждый исследователь видит только одну сторону и почему настаивает на том, что именно его точка зрения истинна? Возможно, это потому, что в силу своих психологических особенностей каждый исследователь прежде всего видит в неврозе тот фактор, который этим особенностям соответствует. Едва ли можно допустить, что случаи неврозов, которые наблюдал Адлер, в корне отличаются от тех, которые наблюдал Фрейд. Оба явно работают с одним и тем же материалом, но из-за личных особенностей видят вещи по-разному и, следовательно, отстаивают принципиально различные взгляды и теории. По мнению Адлера, субъект, чувствующий себя подавленным и неполноценным, пытается сохранить иллюзорное превосходство с помощью «протестов», «устроений» и прочих приемов, направленных в равной степени против родителей, педагогов, правил, авторитетов, ситуаций, институтов и т. д. Даже сексуальность может фигурировать среди его инструментов. Данный подход предполагает излишний акцент на субъекте, перед которым идиосинкразия и значимость объектов полностью исчезают. В лучшем случае объекты рассматриваются как носители подавляющих тенденций. Вероятно, я не ошибусь, полагая, что к существенным факторам Адлер также относит любовные отношения и другие желания, направленные на объекты; однако в его теории неврозов они не играют принципиальной роли, приписываемой им Фрейдом.

58 Фрейд рассматривает своего пациента в свете постоянной зависимости от значимых объектов и их отношений с ними. Отец и мать играют здесь большую роль; какие бы другие значимые влияния или условия ни присутствовали в жизни пациента, они оказываются в прямой каузальной связи с этими главными факторами. Pièce de résistance его теории – понятие переноса, т. е. отношение пациента к доктору. Специфически оцениваемый объект либо желанен, либо сталкивается с сопротивлением; при этом реакция всегда следует образцу, усвоенному в раннем детстве через отношение к отцу и матери. То, что исходит от субъекта, есть, в сущности, слепое стремление к удовольствию; однако это стремление всегда приобретает свое качество от специфических объектов. У Фрейда объекты обладают важнейшим значением и почти исключительно детерминирующей силой, тогда как субъект остается в высшей степени незначительным и в действительности представляет собой не более чем источник стремления к удовольствию и «очаг тревоги». Как уже было упомянуто выше, Фрейд выделяет эго-инстинкты, однако сам этот термин указывает на то, что его представление о субъекте toto coelo отличается от адлеровского, в котором субъект фигурирует в качестве детерминирующего фактора.

59 Разумеется, оба исследователя рассматривают субъект в отношении к объекту; но насколько разным видится это отношение! У Адлера акцент сделан на субъекте, который вне зависимости от объекта стремится к собственной безопасности и господству; у Фрейда акцент сделан исключительно на объекте, который, в соответствии с его специфическим характером, либо содействует, либо препятствует стремлению субъекта к удовольствию.

60 По всей вероятности, это различие есть не что иное, как различие темпераментов, контраст двух типов человеческой ментальности, один из которых видит детерминирующий агент главным образом в субъекте, а второй – в объекте.