Изменить размер шрифта - +

Рики наставил пистолет ему в лицо. Хозяин псарни ухмыльнулся:

— Я видел ребят, которые умеют обращаться с этими штуками, и готов побиться об заклад, приятель, ты не из них. — В голосе его проступили нервные нотки.

— А знаешь, — неторопливо сказал Рики, — ты на сто процентов прав. Мне и вправду не приходилось бывать в таком положении. Так что, может, мне следует немного попрактиковаться.

Произнеся это, он направил пистолет на ротвейлера.

— Эй, погоди секунду! — Хозяин псарни вдруг впал в волнение, не меньшее, чем то, что обуревало носившихся по подъездной дорожке собак.

— Ты что-то хочешь сказать? — спросил Рики.

— Этот пес стоит несколько тысяч, — сообщил хозяин. — Я потратил кучу времени, половину моей клятой жизни, чтобы его обучить. И ты собираешься его пристрелить?

— Ну вот, видишь, — ответил Рики, — теперь у тебя есть о чем подумать. Стоят ли сведения, которые ты утаиваешь, жизни пса?

— Я не знаю, кто они такие, — начал хозяин псарни, и Рики снова прицелился. На этот раз хозяин поднял вверх руки: — Ладно. Что знаю, расскажу.

— Это было бы мудрым поступком.

— Только знаю-то я немного.

— Неправильное начало, — сказал Рики и выстрелил в сторону ротвейлера. Пуля ударила в деревянную конуру, стоящую на задах вольера. Оскорбленный пес гневно завыл.

— Постой! Я все расскажу. Насчет стариков ты прав. Подробностей я не знаю, но они усыновили троих детишек только на бумаге. Дети здесь и не побывали ни разу. Не знаю, кого они прикрывали, потому что я сюда попал уже после их гибели. Оба погибли в автомобильной аварии. Я еще за год до их смерти пытался купить этот дом, а после того, как они разбились, мне позвонил какой-то мужик, сказал, что он их душеприказчик. И спросил, интересует ли меня еще дом и все их дело. Цена была совершенно невероятная. Как на дешевой распродаже. И мы с ним сразу подписали бумаги.

— С кем ты имел дело? С адвокатом?

— Ну да, из местных.

— А кто продал дом, тебе известно?

— Я только один раз видел его имя. По-моему, какой-то доктор. И мне сказали, что, если кто-нибудь когда-нибудь явится и станет расспрашивать насчет троих детишек, я должен позвонить по одному номеру.

— А имя тебе назвали?

— Нет, только номер на Манхэттене. А после, лет через шесть или семь, вдруг позвонил какой-то малый и сказал, что номер изменился. И дал другой, тоже нью-йоркский. Потом, еще через несколько лет, тот же парень звонит и дает еще один номер, только на этот раз на севере штата Нью-Йорк. И спрашивает у меня, не появлялся ли кто. Я ему говорю, нет, не появлялся. Никого и не было, пока не приперся этот тип, Лазарь. Начал вопросы задавать, я его выставил. Потом звоню по тому телефону. Какой-то мужик берет трубку. Старик уже. По голосу слышно. Говорит, спасибо за информацию. А минуты через две примерно звонят уже мне. На этот раз молодая женщина. Говорит, что выслала мне деньги, что-то около тысячи, а если я найду Лазаря, так еще тысячу получу. Ну я и говорю ей, что он, скорее всего, остановился в одном из трех-четырех мотелей. Вот и все, а потом уж и ты объявился.

— Номер, по которому ты звонил, — назови его.

Хозяин псарни быстро протараторил десять цифр.

— Спасибо, — холодно поблагодарил его Рики.

Записывать номер необходимости не было. Рики и так его знал.

Взмахом пистолета он дал хозяину понять, что тому следует развернуться.

— Руки за спину, — приказал Рики. — Мне придется на несколько минут лишить тебя свободы передвижения, чтобы успеть уйти, пока ты не найдешь, чем перерезать замок, и не выпустишь пса.

Быстрый переход