— Вы же знали, не правда ли, — продолжал Рики, — что и сами вы такой же психопат, как он? Вам был нужен убийца, потому что именно убийцей вы всю жизнь хотели быть.

Старик смерил его злобным взглядом:

— Вы всегда были проницательны, Рики. Подумайте о том, кем вы могли бы стать, будь в вас чуть больше честолюбия.

— Опустите оружие, доктор. Вы же не собираетесь меня застрелить.

Доктор Льюис, продолжая целиться в лицо Рики, кивнул.

— Да мне, собственно, и незачем, верно? — сказал он. — Человек, который убил вас один раз, сделает это снова.

— Нет, если вас интересует мое мнение. Возможно, я снова исчезну. Один раз мне это удалось, так почему бы не испариться опять?

— Я думаю, вы ошибаетесь. Однако на этот вечер наше время истекло. У меня к вам вопрос, на дорожку. Если Румпельштильцхен был так распален желанием увидеть, как вы, человек, который подвел его мать, покончите с собой, что он сделает, узнав, что вы убили меня?

— Что вы имеете в виду? — спросил Рики.

Но старый доктор не ответил. Вместо этого он стремительным движением поднес револьвер к виску, улыбнулся улыбкой маньяка и спустил курок.

Глава 11

Рики вскрикнул. Звук его голоса смешался с эхом револьверного выстрела.

Ко времени, когда эхо затихло в ночном воздухе, Рики уже стоял у края стола, глядя на человека, которому он когда-то столь безоговорочно доверял. Смерть, ударившая старика в висок, отбросила его тело назад и немного развернула. Глаза остались открытыми и теперь смотрели на Рики с жуткой пристальностью. Алая морось крови окрасила книжный шкаф, а кровь, стекавшая по лицу старого доктора, казалась темно-бордовой. Тело старика еще содрогалось в агонии.

Остолбеневший Рики попытался собраться с мыслями. Ему пришлось вцепиться в край стола, чтобы устоять на ногах.

— Что ты со мной сделал, старик? — громко спросил он.

И тут Рики вдруг понял, что ответ на этот вопрос ему уже известен: он попытался убить меня. Смерть старого доктора, скорее всего, разъярит тех троих. Старик хотел одного — довести всех участников убийственной игры до того уровня нравственной деградации, на котором пребывал он сам. Это было для него гораздо важнее, чем просто убить Рики. Все это время, думал Рики, игра имела своей целью не одну только смерть. Главным был процесс.

Такую игру способен был выдумать только психоаналитик.

Румпельштильцхен мог быть орудием мести и даже ее зачинщиком, думал Рики, однако замысел игры исходил от человека, который сейчас лежал перед ним мертвым.

Рики понадобилась пара секунд, чтобы сообразить, что он все еще сжимает в руке конверт, полученный от прежнего наставника. Рики надорвал его, вытащил единственный лежавший внутри листок бумаги и торопливо прочитал:

Рики! Расплатой за зло является смерть. Считайте это последнее мгновение пошлиной, которую я уплатил за все дурное, что совершил. Сведения, которые вы ищете, находятся прямо перед вами, но достаточно ли вы умны, чтобы увидеть то, что нужно увидеть? Сомневаюсь. По-моему, куда вероятнее, что вы умрете этой ночью — смертью, более или менее схожей с моей. Только ваша смерть будет гораздо более мучительной, хотя бы потому, что вина ваша намного меньше моей.

Подписано письмо не было.

С каждым новым вздохом Рики охватывала все большая паника. Он попытался прикинуть, сколько у него осталось времени: когда старик позвонил и сказал Мерлину, Вергилии, а возможно, и Румпельштильцхену, что Рики едет к нему? Дорога от города до этого дома занимает два часа. Может быть, немного меньше. Что у него осталось — секунды? Минуты? Четверть часа?

«Прямо перед тобой», — подумал он.