— Значит так. Приедем — и будете жить у меня. Домой даже не суйся.

— А вещи?

— Не надо. Купишь все, что понадобится.

— Нет, Глеб, не получится, — упрямо замотала головой Илона. — Там и документы, и… Я постараюсь заехать, когда его дома не будет.

— Смотри, Илонка, тебе видней. Только я не знаю, что буду делать, если с тобой что-нибудь случится.

Он накрыл ее руку своей, большой и горячей, и облачко, набежавшее на солнце при упоминании о Свирине, растаяло.

— Если ты обязуешься как следует поработать асфальтоукладчиком, — улыбнулась она, — я, пожалуй, рискну съесть еще один… валенок.

— Ну что, все собрались? — начальник убойного отдела ГУВД полковник Павел Петрович Бобров оглядел своих «детишек» поверх очков. — Тогда начнем. Малинина ждать не будем, он у Хадоева в больнице.

Рассевшись вдоль длинного стола, оперативники уткнулись в свои записи, как школьники, которые выжидают, чья же фамилия первой остановит взгляд изучающего журнал учителя.

— Какая гадость все-таки на улице! Опять льет!.. Ну, кто первый? Нет желающих хвастаться успехами? Правильно, господа хорошие, особо хвастаться вам нечем. Баланс не в нашу пользу. Иван, прошу!

Хмурый майор, одетый в такую же пасмурную, как погода за окном, серую рубашку и черные джинсы, машинально пригладил темные волосы. Откашлялся и начал монотонно излагать, что сделано. А точнее — что не сделано. Разумеется, всему были совершенно объективные причины. Начальник слушал и морщился, как от касторки.

— Ну хоть что-нибудь приятное скажи, а?

— Пожалуйста, — равнодушно откликнулся майор. — Убийства в Сосновке и на Удельной следователь собирается закрывать за смертью главного подозреваемого. Случайно умер в «Крестах». Со шконки упал.

— Кошмар! А что поделывает пинкертон Сиверцев?

— Пинкертон, Пал Петрович, ведет собственное расследование. Куда ни сунемся, он уже там побывал. Вряд ли человек, который в чем-то замешан, будет так себя вести. Может, нам с ним объединиться? И ему полезно, и нам приятно.

— Хозяин барин, — поджал губы Бобров. — А мне будьте добры результат. Версии есть?

— Следователь давит на Сиверцева, меня больше устраивает Свирин. После смерти Калинкина он почти не выходит из дома, даже на похоронах не был. Жена его уехала в Сочи с любовником, неким Чередеевым, хозяином строительной фирмы «Ирида». На работе говорят, что Свирин болен. Продолжать наблюдение?

— А стоит?

— Мы получили факс из Мурманска, — вступил похожий на огромного лохматого кота капитан Алексей Зотов. — Данные на Гончарову, приятельницу Свирина. Так вот ее мать, кстати, ее тоже зовут Наталья Николаевна Гончарова, — врач-психиатр. Очень высокой квалификации. После смерти дочери продала квартиру и уехала неизвестно куда.

— Ну и к чему ты клонишь?

— Если она знает или думает, что Свирин виноват в смерти ее дочери, не покажется ли ей самой лучшей местью свести его с ума? Профессиональная такая месть, а? Уж она-то знает, как это сделать. Смотрите, двое друзей Свирина, с которыми у него были разные темные делишки, убиты самым жутким способом. Не просто так, а чтобы страшно было, до чертиков. Письмо…

— Кстати, — перебил полковник, — после смерти Калинкина Свирин ничего такого не получал?

Логунов и Зотов смущенно потупились.

— Ясно. Даже не почесались узнать. Впрочем, это не принципиально. Может, ты, Леша, и прав, — задумчиво протянул он, прогуливаясь вдоль своего огромного, как аэродром, стола.