Обделенной жизнью она себя не чувствовала. Правда, только потому, что запретила себе это. С Николаем они прожили душа в душу почти семнадцать лет, и теперь ей очень не хватало его. Но именно не хватало. В их отношениях, по крайней мере, с ее стороны, никогда не было страсти, безумных порывов… что там еще полагается? Конечно, если человек уверен, что любит, — значит, он любит, даже если другим так и не кажется. Но вся загвоздка была в том, что Наталья не была уверена, было ли ее отношение к мужу любовью. С ним было тепло, спокойно и уютно, он был той самой пресловутой каменной стеной, о которой мечтает любая женщина. Она была благодарна ему, уважала его и ценила. Николай нравился — и как мужчина, и как друг. Поженились они по вполне прозаической причине, можно сказать, по расчету, но за все эти годы Наталья ни разу об этом не пожалела.

Она дотянулась до тумбочки и взяла в руки небольшой, величиной с почтовую открытку, кожаный футляр для фотографий. Его можно было носить в сумке, а если открыть — использовать как паспарту. Слева была фотография Николая, сделанная за год до смерти. Открытое лицо, большие темные глаза улыбаются. Наталья очень любила эту фотографию. Справа — Наташа в белом выпускном платье, серьезная, взволнованная… Горячо защипало глаза.

Чтобы отогнать слезы, Наталья снова подумала о похоронах. Так бы избила себя, идиотку! О чем она, спрашивается, думала, когда приставала к сторожу, а потом еще и воду в банку налила. Да смешалась бы с толпой — и все! Там было столько народу, что никто на нее и внимания бы не обратил. А так… Наверняка сторож ее запомнил. И тот, кто смотрел на нее. Она знала, кто он. И это было очень неприятно.

Ей вдруг показалось, что она писатель, который долго и мучительно работал над книгой, дошел до середины и вдруг понял, что все в ней неправильно, все не так. И теперь никак не может решить, что лучше: попробовать исправить ошибки или плюнуть и пойти на футбол.

Она не могла пойти на футбол, потому что сделала слишком много ошибок и зашла слишком далеко.

Все надо было делать по-другому. И почему только до сих пор ее не поймали? На что она надеялась? Сколько людей видели ее! Скоро уже не помогут ни парики, ни линзы, ни грим. Это только так кажется, что затеряться в огромном городе несложно. А на самом деле чем больше город, чем больше в нем жителей, тем больше глаз и ушей.

Да, Николай был прав. Они часто говорили о преступлениях, которые невозможно раскрыть. Она тогда придумывала самые невероятные варианты, но Коля, мягко улыбаясь, отвергал их один за другим: все это слишком сложно, надуманно, говорил он, годится только для детективов. Чем сложнее, тем легче что-то упустить.

Зачем, спрашивается, она полезла на радио? Ведь с Калинкиным все и так получилось. Ничего себе первый блин комом, блин! Результат этого блина висит на всех стендах «Их разыскивает милиция»: «По подозрению в совершении тяжких преступлений разыскивается Гончарова Наталья Николаевна…» Бывшие радиоколлеги постарались. Правда там фигурирует старая страшная карга кавказской национальности, какой-то монстр из комикса. Увидев «это», она даже испугалась: неужели я такая страшная?! Но в стекле стенда отражалась симпатичная молодая шатенка с ровным каре до плеч. Патрульный, который только что проверял документы у бритого мордоворота с бычьим затылком, скользнул по ней равнодушным взглядом и пошел дальше.

Ей еще повезло — кроме небольшого шрама, особых примет нет. Лицо-трансформер, находка для спецслужб. От лишнего штриха грима меняется до неузнаваемости. А ведь есть такие физиономии которые может замаскировать только спецназовский шлем или чадра.

Да, придя на похороны, она совершила очередную глупость. Но не прийти было нельзя. Просто необходимо было убедиться, что Олег получил письмо, наполовину списанное из старой медицинской энциклопедии.