В те годы Гроссе с головой был погружен в исследовательскую работу. Ставил опыт за опытом, терпел неудачи и снова экспериментировал, но о результатах и своих победах не спешил известить ученый мир, не рассказывал о них на университетских семинарах, не публиковал статей в научных журналах. Даже ближайшие коллеги толком не знали, чем конкретно он занимается и к чему стремится. Но это не мешало Гроссе поддерживать тесные контакты с видными учеными-медиками, нужными ему по работе. Он имел свободный доступ в самые секретные лаборатории, занимался хирургической практикой под руководством светил хирургии. Часто выезжал в Европу. Одного у него никогда не было – друзей. И объяснял он это тем, что не может позволить себе такую роскошь, поскольку ему не хватает времени на себя самого и даже на сон.

Клара все безропотно и терпеливо сносила. Она всегда была под рукой и постепенно сумела-таки стать необходимой ему. Он проникся к ней определенным доверием. Ведь она без слов угадывала его желания и нужды, всегда готова была выполнить любое поручение, оказать любую услугу. Он сам не заметил, как привык к ней, вернее – к ее присутствию в его жизни и работе. И все же круг ее обязанностей и полномочий был строго ограничен. Она знала ровно столько, сколько он разрешал ей знать. Так прошел год.

Однажды... было уже далеко за полночь, Гроссе диктовал Кларе результаты своих научных изысканий в области пересадки искусственно выращенной кожи при ожогах и прочих травмах. Она никогда не роптала, не жаловалась на усталость и перегрузки, но тут вдруг решительно отодвинулась от компьютера и развернулась на вертящемся кресле лицом с Гроссе.

- Послушайте, Эрих, вы когда-нибудь вспоминаете о том, что вы – не только ученая биомашина, но и мужчина?

От неожиданности он растерялся, не сразу найдясь, что ответить.

- Вы, кажется, переутомились, Клара.

- Я задала вопрос и хочу услышать ответ, – своим низким грудным голосом потребовала она.

- А почему, черт возьми, я должен отвечать?! – вспылил он.

- Неужели за год бескорыстной верной службы я не заслужила права даже на вашу искренность?

- Как отличный, преданный работник, безусловно. Но...

- Не как преданный работник, а как преданная женщина, – поправила она его. – Я женщина, Гроссе! Вы никогда этого не замечали?

Наверное впервые в жизни он смутился.

- Признаться честно, не замечал.

- Я настолько непривлекательна?

- Напротив. Мне нравится ваша энергичность, напористость, целеустремленность, умение понимать меня с полуслова... Мне нравятся ваши глаза, – подумав, добавил он.

- И только?

- Ах, милая Клара, не будем терять время на глупости. Давайте продолжим работу.

С юных лет, с тех пор, как Гроссе впервые познакомился с научными записями отца, он был одержим тайной идеей, заслонившей и заместившей все прочие радости жизни. Из года в год он набирался знаний и опыта, неуклонно продвигаясь к намеченной цели. Ни на что другое у него просто не оставалось времени. Не было и женщинам места в его жизни. По его глубокому убеждению, единственное, к чему они стремятся, это завладеть мужчиной, его мыслями и чувствами, его временем и свободой, и конечно его деньгами.

Клара не в счет. Надежный, способный работник, можно даже сказать, незаменимый. Этакое бесполое существо с определенными странностями и своенравным жестким характером, что вполне его устраивало. И вдруг это существо ни с того, ни с сего заявляет, что оно – женщина!

- Вы работаете день и ночь, не щадя ни себя, ни меня, – продолжала наступать Клара. – Работаете как одержимый. Неужели для вас не существует в жизни ничего, кроме работы?

- Нет, Клара, не существует. Жизнь слишком коротка, чтобы размениваться. А успеть нужно так много.

- Но это же противоестественно! Если вы, конечно, нормальный мужчина, а не машина, скрывающаяся за человеческим обликом.