|
Спаддена захватило дух и он с горячностью возразил: "Убирайтесь вон из моего дома вместе со всем своим нищенским отродьем! Я был одурачен книгами, но это случилось в первый и последний раз!" И обратившись к Вильяму, он воскликнул: "Да, это правда, да, ты спас жизнь моей жене, но, если кто-нибудь еще раз сделает тоже самое, убью я его на месте!"
Не будучи духовным, я позволяю себе привести "текст" в конце, а не в начале моей проповеди. Извлекаю его из недавно обнародованных воспоминаний Н. Брукса о президенте Линкольне: "Линкольн восхищался актером У. Г. Гаккеттом, особенно в роли Фальстафа. По всегдашней привычке, не скрывать свою благодарность, Линкольн написал однажды этому актеру любезную маленькую записку, в которой высказывал свое удовольствие по поводу его игры. Гаккетт ответил на это присылкой какой-то книги, — быть может, собственнаго сочинения. Затем он написал президенту еще несколько писем. Однажды поздно вечером, — случай этот совершенно исчез из моей памяти — я по одному поручению отправился в Белый Дом. Проходя в кабинет президента, я с удивлением заметил Гаккетта, сидевшаго в приемной, как бы в ожидании аудиенции. Президент спросил меня:- "Кто там?" Когда я ему ответил, он почти печально сказал:- "Да, но я не могу его принять, не могу принять; я надеялся, что он уже ушел". И затем он прибавил: "Этот случай вполне убеждает меня, как опасно иметь друзей или даже знакомых среди людей этой профессии. Вы знаете, что я высоко ценю Гаккетта, как артиста, и что я написал ему об этом. Он прислал мне вон ту книжку, и я был уверен, что на этом все дело и кончилось, Он мастер своего дела, думалось мне, и ни в чем не нуждается. Но так как мы обменялись парой любезных записок, как это могли бы сделать двое каких угодно лиц, то у него вдруг явилось желание… И, как вы думаете, о чем он просит?" Я не мог отгадать и Линкольн продолжал: "Изволите-ли видеть, он хочет быть консулом в Лондоне… О, небо!" В заключение я должен присовокупить, что случай с Вильямом Фергусоном не выдуман мною; он действительно имел место среди моих личных знакомых, я изменил только подробности, дабы настоящий Вильям не мог узнать себя. Каждый из читателей этого разсказа, в течение нескольких сладостных и умилительных часов своей жизни, наверное играл роль героя в каком-нибудь великодушном приключении. Но мне хотелось бы знать, многие-ли из моих читателей имеют до сих пор желание разсказывать об этом приключении и многие-ли вспоминают об его последствиях с удовольствием?
1878 |
