- Боюсь, это их личности просачиваются. Если мы пробудем в этих телах слишком долго, то это закончится шизофренией, или нашей, или их. Давай скорей покончим с заданием и свалим отсюда! Проверь, кто следующий.

    Эрос украдкой вытащил из сумочки мобильник.

    - Объект номер девять. Р. Грушецкий, холост... Странно, нет пары.

    - Нет? - Фанес глянул на экран.

    - Нету. Зеро, ноль, сифр [10] ... Один был, один и остался. Неспаренный, но влюблённый.

    - Интересно. А где он?

    Эрос выстукал пальцем код. Оба бога одновременно подняли брови от изумления. «Цель» находилась на расстоянии двадцати метров.

    * * *

    - Гнусно,- прошептал Фанес.

    - Ничего ты не понимаешь, это такой современный стиль,- возразил Эрос.

    Они стояли перед изысканной решёткой из кованого железа, которая перегораживала вход в боковую часовенку. Судя по путеводителю, эта часовня была посвящена людям моря, а в особенности тем, кто с моря не вернулся и, в силу обстоятельств, не мог быть похоронен по христианскому обычаю, что художник и пытался всеми силами передать.

    - Ладно, я ничего не понимаю, но это всё равно выглядит гнусно,- упорствовал Фанес- Святилише есть святилище. В нём должно быть золото, серебро, пурпур и мрамор. А тут что? - Он с нескрываемым отвращением посмотрел на стены, покрытые неровными складками-волнами грязно-зелёного и грязно-синего стекла.

    - Тут сделано по-современному. Оторвись хоть слегка от классики.

    - Мне три тысячи лет, и я имею право быть слегка несовременным. А там что? Утопленник?

    - ЭТО Божья Матерь, балда.

    - Да что ты, совсем не похожа.

    На алтаре, покрытом стеклянными складками, долженствующими, видимо, изображать морские волны, висела натуральной величины человеческая фигура в развевающихся (или, скорее, расплывающихся) одеждах, по краям и вовсе напоминавших морскую капусту. Фигура подняла руки в благословляющем жесте, склонив к верующим красивое, смертельно бледное, андрогенное личико, на котором застыло выражение беспредельной тоски. Фанесу эта статуя напоминала одновременно и сына Шефа, прогуливавшегося по водам, и знакомого ангела. Только утопленного в аквариуме.

    Единственным человеком, находившимся в тот момент в часовне, был ксёндз в форменной сутане до земли. Сначала он молился, сидя на стуле в первом ряду и вглядываясь в лицо загадочного святого (или святой). Потом поднялся и принялся наводить порядок в часовне, поправлять свечи в подсвечниках и белые хризантемы в вазах. Проходя мимо алтаря, он смиренно склонил голову, перекрестился, а потом вдруг быстро встал на цыпочки и поцеловал ногу статуи, сильно прижимаясь к ней губами.

    - Ничего себе... - пробормотал Фанес, отступая от решётки.- Теперь всё ясно. Неспаренный, понимаешь ли...

    - Минутку. Но тут-то что, собственно, не понравилось наверху? - Эрос поймал его за локоть.- Разве у них случайно не записано в правилах: «Будешь любить Господа Бога твоего всем сердцем своим, всей душою своей... et cetera и т. д.»? По-моему, этот вот экземпляр весьма усерден в своей любви к Богу. Вполне согласно с регламентом и предписаниями.

    - Может, они имели в виду любовь более... платоническую? - тихо выразил предположение Фанес.

    -   Платоническую?..

    - От Платона, ну, знаешь, такая, без секса.

    - Платон был идиотом,- с презрением вынес приговор Эрос.

    Потом посмотрел на капеллана, который снова сел, чтобы помолиться, покивал с сочувствием, внимательно огляделся по сторонам и старательно нажал на кнопку с красной трубочкой.