- Огонь есть? - спросил Якуб. -Да.

    - Ну тогда аста ля виста, бэйб,- сказал Якуб подслушанную из культового фильма фразу и бросил горящий свиток газеты на тело утопца.

    Жёлтое пламя вспыхнуло мгновенно. Прошло добрых десять минут, прежде чем его языки окончательно справились со своей трапезой. И монстр, прямо на глазах поглощаемый геенной огненной, превратился в кучу угольков. Якуб растоптал сапогом остатки пепла и смешал их с землёй.

    - Ну и что теперь будет с вашим неверием в потусторонние силы? - спросил, не скрывая улыбки, Вендерович.

    - Раны Господни! Это было... невероятно... но - факт.

    - На.- Якуб сунул в руки учителя флягу со спиртом.- Время спать. Идите уже к себе в комнату. А я здесь только кабель отключу и приберу немного. Да, и верните на место багор.

    - А что, если в воде будет ещё один из них? Может, лучше не выходить на пристань...

    - Кто не рискует, тот не пьёт горилки. Удаляющаяся фигура учителя медленно расплылась во

    мгле. Якуб пошёл на пристань. Снял резиновые сапоги, связал их и положил рядом с собой. Он присел на корточки и начал раскручивать провода, которые тянулись от фонаря. Именно в тот момент, когда Якуб пытался разобраться, какой именно провод несёт плюсовой заряд, а какой минус, он услышал за своей спиной грозный голос:

    - Что, током рыбки захотелось половить? А ну-ка предъявите документы!

    Якуб обернулся. Их было двое. Здоровых, как гориллы, и злых, как собаки, полицейских. Ему предъявили обвинение в краже канистры бензина и пожарного топора со взломом сарая моторных лодок, а также в нанесении вреда казенному имуществу, поджоге курортной зоны и браконьерстве. По-другому его ночное сидение на пристани с оголённым проводом никто истолковать не мог.

    К счастью, лечащий врач Вендеровича оказался нормальным человеком: в своих показаниях он списал все проделки пациента на старческий склероз и симптомы лунатизма. К тому же проверка отпечатков пальцев с канистры показала, что они принадлежат кому-то другому. Часть обвинений была снята, а приговор смягчён, что позволило восстановить его доброе имя. От остальных обвинений Якуб отбрехался сам - не впервой было. О браконьерстве также не могло быть и речи: постоянные отдыхающие подтвердили, что в заливе давненько не видывали никакой рыбы.

    Прошло пять месяцев, прежде чем Якуб вспомнил одну очень важную вещь: на голове утопца, сожжённого той памятной ночью, не было никаких следов удара топором...

    АЛЕКСАНДР РУДАЗОВ

    ШАХШАНОР

    Онагры остановились у огромных ворот. Креол сошёл с колесницы и с хрустом потянулся, расправляя затёкшие плечи. Ему никогда не нравилось ездить в повозках.

    Со второй колесницы сошёл Шамшуддин.

    - Пошли,- махнул рукой Креол.

    - А онагры?

    - Это дело рабов.

    У ворот, почтительно склонив голову, гостей встречали два раба - дряхлый старец и мальчишка лет восьми. По исстари заведённой традиции в привратниках всегда состоят самый старый и самый молодой рабы.

    - Мир тебе, молодой хозяин,- надтреснутым голосом произнёс старик, низко кланяясь Креолу. - Добро пожаловать домой, в благословенный богами Шахшанор.

    - Кимульгу? - окинул его безразличным взглядом Креол.- Ты теперь здесь стоишь?

    - Ничтожному рабу очень лестно, что молодой хозяин помнит такой малозначительный вздор, как моё имя,- поклонился ещё ниже Кимульгу.- Возвращаясь к вопросу молодого хозяина, презренный должен с печалью ответить, что старый Кимульгу действительно теперь не годен ни на что большее, кроме как заменять привратный столб.