Ирина Глебова. Ангел-хранитель
Речка Сушка, красиво изгибаясь, текла внизу. Сверху, сквозь негустые деревья, ее было хорошо видно – блестящая, чистая, местами набирающая скорость, но потом вновь переходящая на тихий бег. Чуть левее русло поворачивало, оставляя место широкому полю. Там, по траве, поросшей колокольчиками и лютиками, бежали мальчик и девочка. Они держались за руки, смеялись, подпрыгивали. «Как красиво, – подумал Викентий Павлович. – Был бы я художником…» Краем глаза он уловил в стороне еще какое-то движение. И верно, на небольшом холме с другой стороны поля появился всадник. У Петрусенко было отличное зоркое зрение, и он почти сразу понял – это не всадник, а всадница. Еще минуту назад там никого не было, и конь, и приподнявшаяся над седлом фигура женщины как будто появились из ниоткуда. Несколько долгих минут всадница оставалась неподвижной, и Викентий Павлович ясно видел – она смотрит на бегущих по полю детей. Потом, резко натянув поводья, женщина поскакала вниз, к прогалине, уходившей куда-то за лес. Викентию Павловичу отчего-то стало тревожно. Подумалось: хорошо, что она его не видела – с той стороны его прикрывали деревья. Он стал спускаться по тропинке, огибающей холм. Шел медленно. И потому, что спешить было некуда, и потому, что инстинктивно старался ступать осторожно. Он, конечно, уже не хромал, но нога, простреленная год назад, все же давала о себе знать. Он уже спустился к густым кустам боярышника, когда услышал, что с другой стороны сюда же подбежали те двое детей. – Стой, стой, Лодя! – воскликнула девочка. – Не беги дальше! Пора возвращаться. Голос у нее был мелодичный и взрослый. – Ты видела? Видела? – возбужденно говорил запыхавшийся мальчик. – Следит за нами! – Видела. – Это уже девочка. И добавила с непонятной интонацией: – Беспокоится, как бы с тобой чего не случилось… – Беспокоится, точно! Чтоб ты меня не украла. Мальчик говорил немного странно, словно бы с иностранным акцентом. Его слова заставили Викентия Павловича удивленно качнуть головой. Девочка, похоже, тоже удивилась. – Откуда ты знаешь? Что-то слышал? – Слышал-слышал! Она своей фам де шамбр говорила: «Ох, не сделала ли я ошибку, взяв малышу такую юную гувернантку. В девятнадцать лет еще нет настоящего чувства ответственности. Как бы не произошло несчастье!» Мальчик забавно имитировал голос взрослой женщины. Викентий Павлович догадался, что речь идет о той самой всаднице. – Значит, ты подслушивал разговор тети с ее горничной? Хорошо ли это, Лодя? – Да я случайно, правда-правда! И потом, она ведь так не думает, притворяется, что переживает. – Однако поехала за нами, проверила… Девочка хотела еще что-то сказать, но не успела. В этот момент примчавшийся от реки Тобик проскочил мимо Викентия Павловича, обогнул куст и выбежал, виляя хвостом, прямо к детям. Петрусенко поспешил выйти вслед за псом. – Не бойтесь, – сказал. – Он у нас добрый, даже не подозревает, что можно кусаться. Он уже раньше, из разговора, понял, что та, кого он принял за девочку, – юная девушка. Ее русые волосы растрепались от бега, рассыпались по плечам. Большие серые глаза внимательно смотрели на пришельца. Брови и ресницы были темнее волос, почти черными, и от этого глаза казались еще более глубокими, прозрачными. Пойнтер прыгал вокруг детей, а мальчик, присев на корточки, пытался схватить его и погладить по коричневой голове. – Я не боюсь! Мальчик поднял вверх лицо. У него тоже были серые глаза под темными бровями, русые волосы, густые и волнистые, красиво обрамляли лоб и щеки. |
