Расскажи мне о его первой игре. С другой командой.

— Что?

Сколько ему было лет? Ты же отец, ты должен вспомнить.

— Конечно. Он был такой красивый в своей маленькой форме… о боже…

Продолжай.

— Они продули. Четыре — один. Он так старался.

Ну разумеется. Сколько ему тогда было?

— Семь лет.

А какая была погода?

— Шел дождь. В Ванкувере так часто идут дожди…

Да. И как называлась его команда?

— …Не помню.

Ничего страшного. Я тебе помогу.

— Нет! Нет, она называлась… «Волки». Все родители звали их волчатами.

Нет.

— Ч-что?

Нет. Не звали. Школьная лига для семилеток в Ванкувере называет футбольные команды в честь школ. Никаких «Волков» нет и не было.

— Я ошибся. Я имел в виду…

Нет никакого Роберто. Нет Луиса. Есть только угнанный семейный автомобиль, правдоподобная легенда и наклейка «Ребенок на борту», которую ты купил за доллар для пущей маскировки.

— Нет, не надо, пожалуйста, я клянусь тебе…

Теперь мы знакомы.

Тебе осталось узнать обо мне одну последнюю вещь: я не остановлюсь. Когда станет плохо, когда станет совсем невыносимо и ты будешь молить о смерти, вспомни этот простой факт: Я никогда, никогда не остановлюсь.

Пока не узнаю всю правду…

Это заняло три дня.

ПОЛИЦИЯ ВАНКУВЕРА

Транскрипт магнитофонной записи № 332179

«Роберто Луис Чавес», кассета 7.

Второй голос на записи идентифицирован как «Неизвестный».

ЧАВЕС: Она была у меня шестой. Я разделался с ней где-то в середине февраля, у меня день рождения в этих числах, и у меня было приподнятое настроение. Решил, что заслуживаю какого-то особенного подарка…

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Помедленнее. Уже очень скоро.

ЧАВЕС: Понял, понял, я просто… о'кей, о'кей…

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Дыши спокойно.

ЧАВЕС: Ее звали Бонни, я подобрал ее на Сеймур-стрит, в пятницу. На ней была красная кожаная мини-юбка Я отвез ее в трейлер и трахнул, прежде чем убить. Задушил проводом от удлинителя.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: А тело?

ЧАВЕС: Бросил к двум остальным, оно там, клянусь.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да. Я уже проверил. Она все еще там.

ЧАВЕС: О, это хорошо. Хорошо.

Пауза.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Какими были ее последние слова?

ЧАВЕС: Она… она сказала: «Майкл».

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Майкл?

ЧАВЕС: Да. О боже, боже, ну пожалуйста. Сейчас?

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да. Сейчас.

Невнятный шум.

Конец записи.

Они оставили тело на том самом месте, где Чавес бросал свои жертвы, в лесу возле магистрали «Си-Ту-Скай». Джек приклеил к его груди пластиковый контейнер с семью девяностоминутными кассетами.

Никки позвонила в полицию. Пять минут спустя они уже направлялись прочь из города.

Следующим пунктом назначения стал Де Мойн, где у них ушло чуть меньше года на поимку Дункана Шилдса. Не прошло и двух суток, как Джек узнал все его тайны; Шилдс рассказал, где зарыты девять трупов.

Назад в Канаду. В Калгари, штат Альберта, городе ковбоев и нефтедобытчиков, напомнившем Джеку о Далласе, они заманили в свою ловушку Хельмута Лансгаардена, иммигранта из Германии, питавшего особое пристрастие к рыжеволосым женщинам и мясницким ножам. Они выслеживали его семь месяцев, и Джек сломал его за день; с каждым разом у них получалось все быстрее. В первый раз за все время канадские и американские власти сравнили имеющиеся данные и тогда осознали, что же происходит. Кто-то посчитал сюжет слишком хорошим, чтобы держать при себе, и в дело вмешались газетчики. К тому времени, как Никки с Джеком обосновались в Сиэтле, крещение уже состоялось.