|
Видимо, он был очень привязан к этому своему Расти. Его рост, ширина плеч и увесистый клинок на поясе должны были отбить охоту связываться с ним у самого отъявленного забияки, а внешность была того свойства, что заставляет встречных девушек оборачиваться и долго смотреть вслед. Юноша явно знал себе цену и, уперев руки в бока, оглядел местность критическим взглядом вернувшегося из долгой отлучки хозяина. Вполне очухавшийся Расти нервно мялся на месте, ожидая, когда хозяин соберется двинуться в путь. Большая ласковая рука взъерошила его холку, призывая к терпению, но замерла на месте. Глаза юноши вмиг сощурились, уловив подозрительное шевеление кустов на противоположном краю поляны. Рука его привычным жестом нашарила рукоять ножа, висевшего на груди, и, сделав пару как будто небрежных шагов, он встал так, чтобы Расти находился меж ним и угрожающим местом.
Кусты расступились, и из их чащи вышел лишь пару раз виденный им в детстве белый единорог, плывущий в ореоле собственного волшебного света. Его крошечные острые копытца ступали так осторожно, что земля почти не отзывалась гулом на его шаги. Единорог остановился в почтительном – или брезгливом? – отдалении, глядя на Расти и его хозяина. Но волшебная тварь не была одна. На его спине – неслыханное дело! – сидел всадник, вернее, всадница, с неменьшим интересом рассматривавшая вновь прибывших. Потом она спрыгнула с единорога и пошла прямо к ним через поляну. Луговая трава расступалась перед ней. – Брось прятаться, Рэй, – громко сказала девочка. – Неужели ты думаешь, я не узнала тебя? Она подняла руку, украшенную подобной венку руной Ку, образованной сплетением мелких родинок. Юноша рассмеялся. – Я узнал бы тебя и без Знака, Королева. Ну кто еще в Волшебной Стране способен оседлать единорога? – Здравствуй, – сказала она. – Я ждала тебя, и хотела встретить тебя первой. Какой ты стал… – она смерила его оценивающим взглядом и признала: – Красивый. И животина у тебя здоровая. Ап! Его руки сомкнулись на ее талии и взметнули ее вверх, заставив на мгновение захлебнуться воздухом. Теперь она, сидя на спине у Расти, глядела на своего друга сверху вниз. – Этак‑то мне больше нравится, – сказала она, без тени сомнения устраиваясь в мужском седле и ничуть не заботясь о том, что исцарапанная коленка ее королевской ноги, украшенная колоритным, уже желтеющим синяком, находится теперь на уровне его глаз. Рэй взял Расти под уздцы, и все трое неторопливо двинулись к лесу, болтая о незначащих вещах, словно и не расставались на семь лет. Солнечные лучи, пробившиеся через лесные кроны и позеленевшие на этом пути, играли в нечесанной несколько дней и явно все семь лет нестриженной шевелюре Королевы Соль, обретшей свободу и Могущество. Она самозабвенно играла в милостивую Королеву, и ее личико выражало отъявленное лукавство. – Ты худенькая, – сказал Рэй, видя ее расплывающийся в мягком рыже‑зеленом свете силуэт. – Твои эльфы плохо кормят тебя? – Я расту, – с непоколебимым достоинством возразила она. – Рэй, я похожа на маму? Он, смеясь, покачал головой. – Твоя мама похожа на розу в цвету, а ты – на дикий бурьян. – Ты ответишь за эти слова, смертный! – надменно произнесла она и прыснула, и не засмеяться вместе с ней было просто невозможно. – Дай мне поводья, – попросила она. – Разумеется, Королева эльфов – ничья дочь, ничья сестра. Но иногда мне страшно не хватает папы и мамы. Я ведь даже не знаю, какие они люди, как живут. Я могу смотреть на Тримальхиар лишь издали. Ты ведь идешь туда, не так ли? – Да, – признал Рэй. – Твой отец позвал меня. – Мы ведь встретимся с тобой еще? Расскажешь мне, как они там? – Где тебя искать? – О, Королева найдет тебя. |
