|
– С Джоем все в порядке. Его уже вытащили из машины. – (Она с облегчением прикрыла глаз.) Вам нельзя оставаться здесь, это опасно. Я попробую достать вас. Вы согласны? Как вы? Эй! Ответа не последовало, вероятно, она опять потеряла сознание. Рик колебался. Может, ее не следует трогать? Визг тормозов заставил его решиться. Она серьезно ранена. Тут сомнений быть не может. Но ей в тысячу раз безопаснее лежать на траве в стороне от шоссе. Ее затягивала вызывающая оцепенение темнота. Кейт старалась окунуться в нее… вниз… вниз… прочь от боли, взрывающейся в голове, прочь от боли, разрывающей левую половину тела. Но она не должна… У Джоя нет никого, кроме нее. Он еще слишком мал, слишком беспомощен. Она не имеет права оставить его одного, бросить его. Они чужие в этом городе, который должен был стать их домом. Но если бы она и знала здесь кого-то, кому могла бы поручить заботу о сыне, то все равно не сумела бы в таком состоя-нии попросить его, тем более что она вообще не умеет, не знает, как это делается. Она никогда никого не просила о помощи, ни о чем. Жуткая какофония делала темноту еще соблазнительнее. Вокруг выли сирены, люди гово-рили, кричали. Но из всех звуков выделялся один голос. Голос казался глубоким, успокаивающим, отво-дящим боль. Она старалась сосредоточиться на нем, приблизиться к нему. – Держитесь, пожалуйста, держитесь. – Звуки, которые издавал Голос, наконец сложились в слова. «Скорая» уже рядом. С Джоем все в порядке, ему нужно… Она застонала. – Мэм? Вы меня слышите? От боли она опять стала проваливаться в темноту. – Как ваше имя? Вы можете говорить? У нее в мозгу крутилось что-то, не дававшее покоя, не отпускавшее в манящую темноту. – К-Кейт. Ей показалось, что она выкрикнула свое имя, но успокаивающий голос опять требователь-но спросил: – Как? Она глубоко вздохнула, усилив тем самым боль, и повторила: – Кейт. – Кейт, – эхом прозвучал успокаивающий голос. А фамилия? Ей хотелось слышать этот Голос, он приносил ей успокоение. Ей был нужен этот Голос. Он давал надежду… что с Джоем будет все в порядке… что с ней все будет в порядке. Она опять глубоко вздохнула. Теперь уже боль не удивила ее. – Барнет. – Кейт Барнет. Вы в порядке? Кому я могу сообщить о вас? Кейт казалось, что она отрицательно покачала головой, но, вероятно, она ошибалась, пото-му что Голос опять повторил вопрос: – Кейт? Кому я должен позвонить и рассказать о случившемся? Я видел у вас лицензию графства Мэдисон. Там есть кто-то, кто будет беспокоиться? Она облизнула пересохшие губы и опять с трудом вздохнула. – Нет… нет. Только… Джой. – А его отец? – Нет… отца. Ушел. Ей послышалось глухое проклятье, и Голос произнес: – Держитесь, Кейт. «Скорая» уже на подходе. Она ненавидела себя за то, что собиралась произнести. Когда ей исполнилось восемна-дцать, она поклялась, что никогда никого ни о чем не попросит. Но теперь не время думать о своей гордости. Она должна сделать все, чтобы Джой не по-пал в руки государственных чиновников. Ее мать часто сидела без работы, и Кейт на себе испытала, как государство заботится о де-тях. В лучшем случае оно безразлично к ним, но чаще относится гораздо хуже, чем родители, хотя обвиняет их в плохом обращении с детьми. И Кейт поклялась своему сыну в ту минуту, ко-гда он родился, что сделает для него все и будет заботиться о нем сама. – Джой… Крепкая рука дотронулась до нее. – С Джоем все в порядке. Он не ранен. – Джой… – повторила она. С колоссальным усилием она открыла глаза, хотя смотреть мог только правый глаз. |
