С другой стороны, он прекрасно понимал, почему ее кандидатуру так рано списали со счетов.

Маркус поднял с земли камень и вертел его в руках; ощущение идеально гладкой поверхности помогало собраться с мыслями. Рядом с ней он совершенно терялся. Его неотразимый шарм, легкость, талант блестящего собеседника меркли в присутствии мисс Тисдейл.

И он не мог объяснить почему. Может быть, из-за шока? Он подбросил камень, поймал другой рукой и вновь начал вертеть его. Любой, кто сталкивался с мисс Тисдейл, чувствовал себя не в своей тарелке. Никто не знал, чего можно от нее ожидать, а это, по опыту Маркуса, было весьма неожиданным качеством у женщин. Замечание Беннингтона о непредсказуемости этой девушки подстегнуло интерес графа. И любой мужчина на его месте, считающий себя джентльменом, не остался бы равнодушным.

Откровенное признание Сары удивило Маркуса. Он был далек от мысли, что любая девушка в графстве с великой радостью примет его ухаживания. Если даже у него и оставались какие-то сомнения на этот счет, сегодня на балу он укрепился в своем мнении.

Но только мисс Тисдейл говорила об этом с неподдельной искренностью. Без тени высокомерия или презрения. Она просто констатировала факт, что его присутствие может разрушить ее жизнь. А ей нравилась эта жизнь, она любила ее всей душой, насколько он мог судить. И Маркус невольно испытывал легкую зависть.

Что же до ее матери, то это была заурядная любопытная сельская кумушка, которая только тем и жила, что совала нос в чужие дела и сплетничала. Под конец приема Беннингтон представил Маркуса чете Тисдейл. Леди Тисдейл была напряжена, держалась подчеркнуто вежливо, но с чувством превосходства, хотя и не могла скрыть, что его высокое положение и титул ей небезразличны. Однако она дала понять, что никогда не одобрит брак между своей дочерью и Блудным Графом. Этой даме он явно не нравился.

В противоположность своей жене сэр Артур был очень приветлив и даже дружески похлопал Маркуса по плечу. Отец мисс Тисдейл взял на себя смелость пригласить Маркуса в их усадьбу и выпить бокал «лучшего в Англии коньяка». Он даже подмигнул ему, что не ускользнуло от внимания присутствующих, которые многозначительно переглянулись и закивали, заинтриговав Маркуса.

Он медленно встал и осторожно потянулся. Ему не хотелось верить, что такой уважаемый человек, как сэр Артур Тисдейл, мог быть замешан в заговоре, целью которого было расширение империи Наполеона.

Маркус так высоко подбросил камень, что тот исчез из виду в черном покрывале ночи.

— Все-таки это семейство Тисдейлов какое-то странное, — пробормотал он и пошел назад в замок.

* * *

Сара уверенно двигалась в полной темноте — даже с завязанными глазами она нашла бы дорогу. Узкая, еле заметная тропинка петляла в лесу прямо за садом их усадьбы.

Лунный свет, пробиваясь сквозь листву, причудливо освещал ее путь. Издалека доносился плеск воды, бьющейся о камни пролива, — единственный звук, нарушавший ночную тишину.

Да еще дыхание Титуса, который неотступно следовал по пятам своей хозяйки и периодически подталкивал ее сзади массивной головой.

Сара наклонилась и ласково потрепала собаку по шелковистой спине, в ответ Титус лизнул ей руку. Он был явно не в восторге, когда она, встав с постели среди ночи, чуть не наступила на него. Но, хорошо зная привычки любимой хозяйки, пес, зевая, поплелся за ней.

Сара начала убегать из усадьбы в возрасте восьми лет. Несмотря на некоторую угловатость, она не могла усидеть на месте, особенно если что-то было у нее на уме.

Сэр Артур часто говаривал, что характер и предпочтения Сары определились, когда дитя еще находилось в утробе. Леди Тисдейл редко удавалось спокойно полежать, ибо ее нерожденная дочь постоянно брыкалась.

Лес закончился, и Сара вышла на открытое место, чувствуя легкий ветерок, который прилетал из-за скал со стороны пролива.