– Нам нужно к колодцу, там я начертаю круг упокоения – и с этим миражом будет покончено.

    – А сколько всего миражей? – влез Оська.

    – Двенадцать, насколько мне известно. Но этот мир мертв не так давно, так что в дальнейшем их количество будет возрастать, а сила смерти – крепнуть.

    – Сила смерти крепнет, враг наступает, наших бьют, Гитлер капут, – пробурчал себе под нос Лис, вызвав с моей стороны целую кучу вопросов.

    Так, за разговорами, мило улыбаясь приветствующим нас жителям деревни и переругиваясь с Оськой, мы подошли к колодцу, расположенному точно в центре деревни. Около него набирали воду две бабы и при этом не забывали делиться последними сплетнями.

    – А ты слышала, свинья-то у Федотовны опоросилась на днях. Да-а. Вот прямо целых семерых и родила.

    – Эка невидаль! – Румяная высокая баба закинула косу за плечи и горделиво улыбнулась. – У меня вон две свиньи в прошлом месяце потомство дали, да не по семь, а по восемь и девять поросят родили.

    – Извините, – вклинилась я, пока Дик доставал из кармана волшебные камни, чтобы чертить круг.

    На меня по-доброму посмотрели и тепло улыбнулись.

    – Чаво тебе, милая, ух глазищи-то какие, так и сверкают. Красота!

    Вторая согласно закивала, гладя меня по голове и восхищаясь шелковистостью волос.

    – Я просто хотела вас спросить.

    – А и спрашивай, небось не соврем, – улыбнулась та, что с косой.

    – А вы случайно не мертвецы?

    Бабы замерли, выпучив на меня глаза и хватая ртами воздух. Одна из них нащупывала лежавшее неподалеку коромысло.

    – Чего-о?!!

    Но тут к нам подлетел Лис и, дернув меня за шиворот, спрятал у себя за спиной.

    – Ой, да вы ее не слушайте, – зачастил он, строя самую умильную рожицу, – она с детства стукнутая головою, ее в младенчестве как грохнули головой об косяк, с тех пор вот такие глаза и совершенно ненормальные мысли. Мы-то уже привычные, а вы просто не обращайте внимания.

    – Да, но… – попыталась было высунуться я, но мне дали затрещину и, пока я вопила, снова затырили за спину.

    – Вот видите, и тут смолчать не смогла. Одно слово – дура!

    Женщины уже успокоились, зависшее в воздухе коромысло вернулось к ведрам, а на меня смотрели с некой смесью жалости и недоумения. Я стояла вся красная как рак, пиная по ноге Лиса и строя в уме планы грандиозной мести. Правда, все они были неосуществимы, я ведь ангел как-никак, но в человеческом теле оставаться им становилось все труднее и труднее.

    – А ты кто таков ей будешь? – заинтересовалась та, что с косой. – Не жених случаем?

    – Не-э… – Но мне безжалостно заткнули рот.

    – Ага, муж я ейный, вот взял за себя дуреху, теперь мучаюсь. – Я застыла, отказываясь верить ушам, Оська за пазухой покатывался со смеху. – А что делать, любовь, как говорится, зла!

    С этими словами он с трагичным лицом запечатал мне рот поцелуем. Нога согнулась в колене сама собой, а вскоре и Лис стонал в полусогнутом состоянии, держась руками за ушибленное место.