Дом хоть и занимал меньшую площадь, чем Фюгельста, обставлен был куда более роскошно. «Вкус нельзя купить за деньги», — любила повторять супруга Перси после визитов к Себастиану и всякий раз при упоминании позолоченных рам и хрустальных люстр морщила нос. В чем-то муж был с ней согласен.
— Присаживайся, — пригласил он Себастиана за стол, накрытый на лужайке.
В это время года Фюгельста была несравненна. Перед глазами простирался зеленый парк, за которым заботливо ухаживали несколько поколений их семьи. Теперь же упадок усадьбы — только вопрос времени. Пока владелец не найдет решение их экономических проблем, придется жить без садовника. Себастиан откинулся на спинку кресла и сдвинул солнечные очки на лоб.
— Вина? — спросила графиня фон Барн, демонстрируя бутылку первоклассного шардонне. Хоть ей и не нравилась идея просить Монссона о помощи, но теперь, когда решение было принято, Перси мог рассчитывать на ее полную поддержку. Тем более что других альтернатив у них не было. Она наполнила бокал Себастиана, и тот, не дожидаясь традиционного приглашения хозяйки к началу обеда, приступил к еде. Сунув в рот полную вилку скагенрёра, [5]он жевал с открытым ртом. Пюттан отвела взгляд, и это не ускользнуло от Перси.
— Так у вас проблемы с налоговиками? — спросил Себастиан.
— Да… что уж тут скрывать, — вздохнул хозяин. — У них не осталось ничего святого…
— Ты прав. В этой стране работать законно невыгодно.
— Да, в папины времена все было по-другому, — протянул Перси, намазывая масло на хлеб. — Вместо благодарности за сохранение культурного наследия вот что мы получаем. А ведь эта усадьба — часть истории Швеции, и на то, чтобы сберечь ее, моя семья потратила столько сил… Для нас это вопрос чести.
— Но ветер сменил направление… — прокомментировал Себастиан. — Социалисты слишком долго были у власти, чтобы от нового буржуазного правительства была какая-то польза. Все должны быть равны. Нельзя зарабатывать больше соседа. А то они придут и заберут у тебя все, что есть. Я испытал это на своей шкуре. Меня тоже со всех сторон обложили налогами. Слава богу, это касается только моего имущества в Швеции. Я был достаточно умен, чтобы разместить активы там, где налоговой службе до них не дотянуться.
Аристократ кивнул:
— Да, но особняк всегда был моим главным капиталом.
Он не был дураком. Ему было известно, что в прошлом Монссон не раз его использовал. Друг занимал замок, чтобы устроить охоту для своих партнеров по бизнесу или организовать роскошный вечер для своих любовниц. Интересно, его жена что-нибудь подозревает? Впрочем, в любом случае это не его дело. Сам-то Перси никогда бы на такое не решился: Пюттан держала его в ежовых рукавицах. А остальные пусть делают что угодно.
— Но ведь наследство от отца было немалым? — спросил Себастиан, поднимая пустой бокал, чтобы Пюттан его наполнила. Не подавая виду, что она по этому поводу думает, хозяйка налила ему вина до краев.
— Да, но ты знаешь… — заерзал на стуле фон Барн. Он ненавидел говорить о финансах. — Столько денег стоит поддерживать эту усадьбу в приличном состоянии! Жизнь становится все дороже и дороже. Цены на все просто заоблачные.
Себастиан ухмыльнулся:
— Да, жизнь — недешевая штука. — Он демонстративно окинул взглядом Пюттан, отметив бриллиантовые серьги и туфли от Лабутана, а потом повернулся к Перси: — Так какая тебе нужна помощь?
— Ну, это… — Слова давались графу с трудом, но, бросив взгляд на жену, он велел себе собраться. Он должен найти решение проблемы. |