Она подняла голову, чтобы стряхнуть стекло… и увидела, что из плеча Жанвьера торчит металлический зубец от ворот. Он продолжал рулить, скрипя зубами, лицо было исцарапано и покрыто кровью. Не обращая внимания на жалобные стоны Моник с заднего сидения, Эшвини расстегнула ремень безопасности, уперлась спиной в боковую дверь для опоры и взялась за металлический обломок.

– Готов, cher?

Перепачканные в крови губы скривились в ухмылку.

– Давай.

Зная, что вампиры точно так же испытывают боль, как и смертные, она дождалась, когда они окажутся на относительно ровном участке дороги, и потянула. Жанвьер разразился тирадой французской отборной брани, но сумел удержать машину на дороге. Глядя на обломок, который она вытащила из его плеча, Эшвини почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Чертова штука больше, чем арбалетный болт.

– Приятно слышать, что когда ты меня подстрелишь, будет не так больно.

Она швырнула обломок на дно машины.

– Я лучше позвоню Назараху.

В эту секунду она не могла даже думать о том, чтобы когда-либо выстрелить в Жанвьера, только не после того, как он прикрыл её голову своей рукой, когда они прорывались из поместья.

Моник захныкала на заднем сиденье.

– Не отдавайте меня ему. Пожалуйста.

– Ты знаешь правила. – Тон Жанвьера был жестче, чем Эшвини когда-либо слышала. – Тебе они были известны даже лучше, чем остальным Кандидатам, когда ты решилась на Обращение. Так что не пытайся изменить что-то сейчас.

– Я не знала, что это настолько ужасно, – глаза вампирши встретились со взглядом Эшвини в зеркале заднего вида. – Ты его видела? Разговаривала с ним?

Та кивнула, и Моник продолжила.

– А теперь представь, что ты в комнате наедине с ним, представь, что он ходит вокруг тебя, а ты стоишь и стараешься не думать обо всем, что он может с тобой сделать… зная, что все это время ты будешь в сознании.

– Мне не надо это представлять, – горло Эшвини сжалось при воспоминаниях. – Я была в спасательном отряде Гильдии. Я видела вампиров, выживших после того, после чего никто не должен был выжить.

– Все заживает, – прошептала Моник, – Я видела, как однажды Жанна потеряла обе ноги. Она исцелилась. Тогда мне казалось, что все не так плохо. Но память… ее исцелить невозможно.

Взгляд Эшвини обратился к Жанвьеру, но тот сосредоточился на дороге, царапины на его лице затягивались прямо у неё на глазах.

Ему нужна кровь как можно скорее, поняла она. Много крови. Уже сейчас он выглядит истощенным, кости вырисовываются под кожей.

– Ты дотянешь до дома Назараха?

– А ты предложишь мне свою сладкую кровь, если я скажу «нет»?

– Это ответ?

Легкая улыбка на побелевших губах.

– Окажи любезность, cher. Вытри кровь с моего лица.

Оторвав нижний край своей футболки, она сперва вытерла его лоб, потом все остальное лицо.

– Тебе когда-нибудь приходилось отращивать конечности?

Холодная тень в зеленых глазах.

– Задай этот вопрос, когда мы будем наедине. – Он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. – Я бы подумал, что ты одна из фавориток Назараха, Моник. Он любит красоту.

Моник вздрогнула и покрепче обхватила себя руками, хотя воздух был теплым.

– Он куда больше любит боль. Я молю Бога, чтобы он никогда не взял меня к себе в постель.

– А разве он еще не?.. – Жанвьер даже не пытался скрыть удивления.

Вампирша на заднем сиденье горько рассмеялась.

– Он говорил, что нужно время, чтобы я созрела, чтобы поняла, как надо принимать то «удовольствие», что он предлагает.