Его привели в хармонтский «Детский сад» незадолго до погромов. Привели родители – сами, без принуждения. Родителей вскоре убили вместе с его сестрой (повесили всех троих на крыльце собственного дома), а мальчик привязался к моей матери, «маме Марине», как звали ее дети.

«Маму Марину» все любили, но Светлячок, по-моему, относился к ней, как к маме без кавычек. Девять лет ему было – чистая душа, белый лист. То безумное бегство по хармонтской Зоне, когда многочисленные отряды убийц наступали нам на пятки, здорово всех сблизило. Мы с моей мамой даже всерьез подумывали об усыновлении Светлячка, отложив этот вопрос до выхода из портала. Но она в портал не вошла… Ее убили.

Эта утрата сделала из меня зверя – так я некоторое время думал, пока не понял, что в тот момент всего лишь стал взрослым (а с годами убедился, что первое отлично сочетается со вторым).

Что касается Светлячка, то ему, видимо, пришлось даже сложнее, чем мне. У меня был папа, была Натали-Горгона, он же остался в полном одиночестве.

И космическая пустота, которую он так не любил, всосала его целиком. Он вошел в лагерь вояк, застреливших маму Марину, и там взорвался, спасая всю нашу обреченную, казалось бы, компанию…

Его не случайно звали Светлячком. Формально пацаненок был аномалом-«химиком», обладавшим способностью к хемилюминесценции. Ну, то есть он светился. Свечение было пульсирующим, модулированным и тем ярче, чем сильнее он переживал (высоколобые умники в погонах полагали до того дня, что это свойство военного значения не имеет). Кроме хемилюминесценции, Светлячок владел стандартным набором «химика» – синтезировал воздух и воду, нейтрализовывал яды и кое-что еще.

А неформально… Моя Натали распознала уникальность этого мальчика практически сразу. Он на все смотрит сверху, сказала тогда она, в этом его главный талант. Из космоса – на себя, на нас…

Пазлы он и вправду собирал с потрясающей легкостью, мгновенно решал любые задачи, связанные со сбором целого из частей. Скорость, с которой мальчик расправлялся с подобными головоломками, ограничива