|
Частицы вещества ушли по дуге вправо, а антивещества – влево. У них, как известно, противоположная полярность. И в этот момент стена скептицизма, которой окружил себя Колер, похоже, дала первую трещину. Он с изумлением посмотрел на Витторию и зашелся в приступе кашля. – Неверо... ятно, – выдавил он, вытирая губы. – Но пусть даже... – у Лэнгдона сложилось впечатление, что разум директора продолжал сопротивляться, – ...вакуум и магниты возымели действие, все равно эти сферические сосуды изготовлены из вещества. А ведь антивещество невозможно хранить в сосудах из нашей обычной материи. Вещество и антивещество мгновенно вступят в реакцию... – Образцы антиматерии не касаются стенок сосудов, – ответила, явно ожидавшая этого вопроса Виттория. – Они находятся в подвешенном состоянии. Эти сосуды называются «ловушками антивещества», поскольку они буквально затягивают его в центр сферы и удерживают на безопасном расстоянии от стенок. – В подвешенном состоянии? Но... каким образом? – В точке пересечения двух магнитных полей. Можете взглянуть. Виттория прошла через всю комнату и взяла какой-то большой электронный прибор. Эта хитроумная штуковина больше всего походила на лучевое ружье из детских комиксов. Широкий, похожий на пушечный ствол, лазерный прицел сверху и масса электронных приспособлений в нижней части. Девушка соединила прицел с одним из сосудов, взглянула в окуляр и произвела тонкую калибровку. Затем отступила в сторону и жестом пригласила Колера приблизиться. Директор, казалось, пребывал в полном замешательстве. – Неужели вам удалось добыть видимое количество? – Пятьсот нанограммов[29]. В виде жидкой плазмы, состоящей из миллионов позитронов. – Миллионов?! Но до сих пор во всех лабораториях мира удалось выделить лишь несколько частиц антивещества... – Ксенон, – быстро ответила Виттория. – Папа пропустил луч через поток ксенона, который отнял у частиц все электроны. Детали эксперимента он держал в тайне, но мне известно, что отец одновременно впрыскивал в ускоритель струю чистых электронов. Лэнгдон уже и не пытался что-либо понять. «Неужели они говорят по-английски?» – думал он. Колер замолчал, сдвинув брови. Затем он судорожно вздохнул и откинулся на спинку кресла – так, словно его сразила пуля. – Но это означает, что технически мы... – Именно. Мы имеем возможность получить большое количество антивещества. Колер посмотрел на металлические стержни, поддерживающие сферические сосуды, неуверенно подкатил к тому, на котором был закреплен зрительный прибор, и приложил глаз к окуляру. Он долго смотрел, не говоря ни слова. Затем оторвался от визира, обессилено откинулся на спинку кресла и вытер покрытый потом лоб. Морщины на его лице разгладились. – Боже мой... вы действительно это сделали, – прошептал он. – Это сделал мой отец, – уточнила Виттория. – У меня просто нет слов... – А вы не хотите взглянуть? – спросила девушка, обращаясь к Лэнгдону. Совершенно не представляя, что он может увидеть, Лэнгдон подошел к стержням. С расстояния в один фут сосуд по-прежнему казался пустым. То, что находилось внутри, имело, по-видимому, бесконечно крошечные размеры. Американец посмотрел в окуляр, но для того, чтобы сфокусировать взгляд на содержимом прозрачной сферы, ему потребовалось некоторое время. И наконец он увидел это. Объект находился не на дне сосуда, как можно было ожидать, а плавал в самом центре сферы. |
