-  Нет, - твердо ответил я, - ни к тайной, ни к явной полиции я отношения не имею. Однако позвольте вам заметить, господин генерал, что при таком негативном, то бишь отрицательном отношении к полиции, как к институту власти, вы сами - первопричина революционного нигилизма своей дочери.

    Надо сказать, что фразочка у меня получилась такая закрученная, пальчики оближешь, даже несмотря на то, что я сгоряча употребил фотографический термин «негативно», вряд ли уже знакомый и расхожий. Потому, не дав хозяину собраться с мыслями, что мне ответить, я тут же ошарашил его вопросом, не имеющим никакого отношения к нашему разговору:

    -  Однако, позвольте, господин генерал, полюбопытствовать, кому принадлежит портрет вот этого полковника?

    Во все время нашей беседы я внимательно разглядывал портрет седого вояки, висевший как раз напротив нашего дивана, и только в последний момент понял, что привлекло мой взгляд, когда я увидел семейные портреты.

    -  Это мой прадед, участник Отечественной войны, - недоуменно ответил генерал. - Вам что, интересен этот портрет?

    -  Возможно, возможно, - машинально ответил я, пытаясь продраться взглядом через время и особенности манеры художника к чертам лица модели. - А звали вашего прадеда случайно не Антон Иванович Крылов?

    -  Да, - по-прежнему недоумевая, подтвердил Александр Иванович. - Именно так. Вы…. - И он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом, как будто увидел впервые. - Вы, случайно, не… - Он замолчал, но все-таки решился договорить. - У нас в семье существует легенда, это, конечно, все вздор…

    -  Почему же вздор, - перебил я, - в мире все закономерно. А прабабушку вашу, как я полагаю, звали Анна Семеновна Чичерина…

    -  Позвольте, милостивый государь, позвольте! - воскликнул, бледнея, генерал. - Вы хотите сказать, что вы, ну, что вы тот самый человек… имена моих предков, в конце концов, можно узнать в губернской геральдической управе…

    -  Я Алексей Григорьевич Крылов, если вам что-нибудь говорит это имя.

    -  Но ведь вы сами только что представились Василием Тимофеевичем…

    -  А вы так и вовсе никак не назвались…

    -  Но этого не может быть!

    Мне начала надоедать вся эта бодяга, тем более, что я не собирался лезть к генералу со своими проблемами, которых у меня к тому же еще и не было.

    -  Простите, Александр Иванович, мне кажется, мы говорим не о том. В конце концов, тот ли я человек, о котором вы слышали, или самозванец, какое это имеет значение? Предположим тот, ну и что? Я не собираюсь злоупотреблять ни вашим временем, ни гостеприимством. По-моему, пока это вы злоупотребили моим временем. Я к вам в гости не рвался, меня привезли сюда под конвоем, так что, если у вас ко мне больше нет вопросов, то позвольте откланяться…

    -  Погодите, Василий, виноват, Алексей Григорьевич, это все так неожиданно, странно, вы должны меня понять… У нас в семье есть легенда о… потомке, далеком потомке, который сыграл определенную роль в истории нашей семьи. Но она так невероятна…

    …Этим потомком, несомненно, был я, если кроме меня не нашлось родственника, который отправился навещать родню в далекое прошлое. Когда я впервые попал в то время, первый, кого там встретил, был местный помещик, поручик лейб-гвардии Гренадерского полка Антон Иванович Крылов. Он как раз получил в наследство после дядюшки небольшое имение и деревню Захаркино вместе с ее крепостными обитателями.