– Какую? Прерывание беременности?

Я поморщилась от его тупости и пробормотала:

– Да.

– Вероятность мала. Очень мала. Мы можем проверить, но это маловероятно.

Но я ему не верила. И знала, что Гарв не верит тоже. И хотя мы никогда не обсуждали это, именно в тот момент наш брак потерял равновесие и рухнул.

Через какое-то время, не знаю точно когда, в гостиной зазвонил телефон. Я не собиралась брать трубку. Пусть звонит. Я ждала, когда же включится автоответчик, но кто-то выключил его, и, ругаясь, я потащилась к телефону.

В ту секунду, когда я подняла трубку, я вспомнила запрет Эмили и молча помолилась, чтобы это был не Ларри. Но это был Шэй.

– О, привет, – он удивился. – А я думал, сейчас сработает автоответчик.

– Нет, сегодня вместо автоответчика я.

– Мне очень жаль, что все так получилось сегодня вечером. – В его голосе звучало такое раскаяние, что моя обида начала таять. – Мне срочно пришлось уйти по работе.

– Ты мог бы позвонить мне.

– Было слишком поздно, – быстро нашелся он. – Ты уже должна была выехать.

– Ты возвращаешься во вторник?

– Да, так что у нас нет времени.

– Но еще есть завтра. Как насчет завтрашнего вечера?

– Но…

– Всего на час.

Шэй молчал. Я задержала дыхание.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Завтра. В то же время.

Я положила трубку. Мне стало чуть-чуть получше. И я даже решила сходить к Козлобородым. посмотреть, как там барбекю. К моему удовольствию, меня приветствовали как героиню, словно я отсутствовала несколько лет, а не пару часов. А потом я поняла, что они просто набухались. Морды у всех были красные. Они буянили, как буянят обычно, напившись текилы на голодный желудок. Тлеющий гриль был брошен без присмотра. На решетке лежали сморщенные угольки, которые, возможно, в прошлом были котлетами для гамбургеров. Когда ко мне робко подошел папа и спросил, не завалялась ли у меня в сумке шоколадка, стало ясно, что их тут не кормили.

Трой и Элен уютно устроились на цветастом диванчике. Следов Керсти не наблюдалось. Или Трой ее не взял с собой, или же она отказалась зайти в этот дом, поскольку это было риском для здоровья. Анна, Лара, Кертис и Эмили участвовали в непонятном споре почему завтрак лучше телевизора. Я бы с радостью присоединилась к ним, но я не была пьяна в зюзю, как остальные, так что мы существовали в разных диапазонах, и говорить с ними было бессмысленно.

– На завтрак ты пьешь свежевыжатый апельсиновый сок, – горячо отстаивала свою точку зрения Лара. – Твой телик когда-нибудь делал для тебя то же?

– Зато по нему можно позырить мультик про Симпсонов. Это тебе на гренки никто не намажет, – возразил Кертис.

Я пошла туда, где стояли мама с Итаном, но у них была схватка один на один.

– Кто умер за наши грехи? – пронзительно спросила мама.

– Но…

– Кто умер за наши грехи, я спрашиваю?

– А…

– Говори же, давай. Кто умер за наши грехи? Просто назови мне имя.

Ощущение было, как в камере для допросов.

– Имя, я жду!

Итан опустил голову и буркнул:

– Иисус.

– Кто? Громче, я не слышу.

– Иисус, – огрызнулся Итан.

– Правильно. Иисус. – Мама даже причмокнула от удовлетворения. – А ты умирал за чужие грехи? А?

– Нет, но…

– Так что вряд ли тебя можно считать новым мессией, да?

Возникла пауза, потом Итан признался:

– Да, думаю, нельзя.