Двигались мы в ритме шимми: взмах рукой раз-два, руку на сердце, вторую на затылок, три-четыре, поворот…

В комнате моей тесновато, и для танцев она не предусмотрена. Ну и Джеймс наступил на кота. А тот как зверанулся. Хотя было бы удивительнее, если б мой кот впал в нирвану. Ну и вот, Ангус завопил и взлетел на занавеску, а с нее перепрыгнул на дверной косяк. Сидит там и шипит. Даже в туалет не пропустил: только подойдешь к двери, а он шарах тебя лапой и шипит. Какая-то помесь кота и кобры. Потом пришла мама и выманила его вниз сардинкой.

19.00

А после мы пили чай в моей комнате, снова слушали музыку и мечтали о счастливой жизни, когда свалим от предков. Я буду комедийной актрисой или эдакой светской «штучкой», которые ничего не делают, а только «звездят». За такими обычно ходят репортеры, а потом газеты и журналы пестрят заголовками: «Тара Помпеи и ее грудь совершили вылазку за бисквитами». Или: «Кривозубая Тамсин сделала брэкеты и была замечена в меховом бикини на горнолыжном курорте». Да еще деньги за такое берут — и ведь печатают же. Я тоже буду брать деньги.

Джеймс собирается заняться чем-то, связанным с электроникой, — я не стала выспрашивать подробно, потому что он очень заумно говорит. Но сначала он намерен попутешествовать.

— И куда именно? — спросила я, мысленно представляя себе Гималаи… Тибет… яковое масло… воскурение опиума…

А Джеймс вдруг говорит:

— Хочу поехать на острова Силли…

То есть, дальше Англии он никуда не собирается. Нормально, а?

23.00

Потом случилось нечто непредвиденное. Мы легли спать, я к себе в кровать, а Джеймс на полу в спальном мешке. Мы лежали и болтали про группу «Pulp» и все такое, и вдруг я почувствовала тяжесть на ноге — это была рука Джеймса. Я оторопела, не зная, что делать, даже пошевелиться боялась. А может, он просто хотел подержаться за кровать? Вроде падать неоткуда. Не знаю. А потом я заснула.

Четверг, 3 сентября

9.00

Наконец-то мои брови обретают божеский вид.

14.00

Джеймс уехал. И ни слова про ночной эпизод. Все-таки парни такие странные.

17.00

У Либби поднялась температура. Лежит такая бледненькая и несчастненькая. Я пустила ее к себе в кровать — у нее тяжелое дыхание и весь нос заложен. Бедная моя девочка.

20.30

Принесла для Либби теплого молока и почитала ей книжку «Тайна волшебного дерева». Совсем немножко, чтоб она не устала. А она говорит: читай еще, и даже села в подушках. Пока я искала страницу, где мы остановились, Либби высморкалась прямо в покрывало. Надо же — такая маленькая и такая сопливая…

22.00

Чтобы не мешать Либби, легла на полу в спальном мешке. Что за жизнь!

11.00

Сегодня у нас с девчонками девичник и одновременно выездное собрание. На повестке дня: «Ношение беретов и другие школьные пытки». Думаю, мои брови уже вполне могут выйти в свет (вместе со мной, конечно), что мы и сделали. Я радуюсь солнышку, как узник, сто лет проведший в темнице.

Мы отправились в «Costa Ricos» пить капучино. Все девчонки, кроме меня, просто обожают этот напиток, так что мне деваться некуда. Но я все равно радуюсь — сто лет свободы не видала, ну или пять дней, какая разница! Люблю наш город. Он почти как Нью-Йорк, только без небоскребов и американцев. Мы решили сначала обсудить проблему беретов, а уж потом пойти смотреть на Тома, парня, в которого влюбилась Джас. Он работает в «Jennings».

— В овощном, что ль? — удивилась я.

— Ну и что? — сказала Джас.