На заключительной фразе комедии Анн подумала, что закончилось лишь первое действие. «За стол! – распорядился Ратинуа. – Руку дамам!» И под звуки ритурнеля ярко разряженная толпа героев пьесы ринулась в гостиную. Дальнейшая программа интереса не представляла, и Пьер выключил телевизор.

Все разбрелись по своим комнатам. Сидя на кровати, Анн рассеянно листала гранки книги, которую «Гастель» предполагало выпустить в следующем месяце. Ей казалось, что за минувший день она прожила целую жизнь. Из дальнего конца коридора ее словно магнит тянул к себе Лоран. Должно быть, спит, утомившись, но через несколько дней совсем поправится. Выключив ночник в изголовье, она услышала, как осторожно приоткрылась дверь ее комнаты.

– Ты сумасшедший, Лоран! – прошептала она.

– Нет, – скромно отозвался он. – Просто мне хочется спать рядом с тобой.

Она подвинулась, освобождая ему место.

15

Положив обе руки на руль и глядя прямо перед собой, Элен Редан ни малейшего внимания не обращала на другие машины, обгонявшие ее одна за другой. Пьер сидел рядом и любовался чистотой линий ее профиля и осторожной манерой вождения. Может, зря он снова заглянул в книжную лавку? Может, напрасно, того не желая, ввязался он в эту затею? Правда, идея поездки в Версаль после обеда в понедельник исходила от нее. Мог ли он отказаться?

Машину она попросила у подруги. С погодой им повезло, дождь прекратился, как только они отъехали. В набухшее серое небо вплетались голубые, похожие на лепестки лаванды, прогалины. Было не по сезону тепло, а залы дворца почти пусты.

Накануне, чтобы освежить память, он успел наскоро почитать о Версале, но хватит ли этого? Ему очень хотелось удивить Элен Редан эрудицией, произвести на нее впечатление. И ему показалось, что услышанное поразило ее не меньше, нежели архитектурное великолепие королевских апартаментов. После дворца они осмотрели террасы Оранжереи со ступенями лестниц розового мрамора, воспетого Мюссе. Он как бы ненароком вспомнил о ля Вайер, Монтеспан, Фонтанж, Помпадур, о пышке де Бари, всех этих напудренных, жеманных грешницах, обвешанных оборками и финтифлюшками, с непременной мушкой в уголке рта. И, конечно же, о принцах, прелатах, кудахчущих маркизах, о Людовике XIV, любующемся каскадом швейцарских фонтанов своего дворца, в роскошном парике и в обожаемых им лентах…

Теперь он ее, опьяненную историей, возвращал Парижу. Вне всякого сомнения, если бы ей не приходилось сейчас вести машину, она устроилась бы на его плече, как это делают слегка подвыпившие дамы. На ее подкрашенных губах играла мечтательная улыбка. Иногда Эмильен бывала такой же внимательной и отсутствующей одновременно, подумал он. Внезапно резкие звуки автомобильного сигнала чуть было не продырявили его барабанные перепонки. Их обгонял огромный красный грузовик. Элен осталась невозмутимой и не сбросила скорость. Пьер сказал ей, что должен вернуться к шести. Они успевали: сейчас только пять двадцать. Ему не хотелось выслушивать расспросы Анн. Предложить Элен повторить поездку в следующий понедельник? И во дворце, и в парке есть еще на что посмотреть… Или в Сен-Жермен, или в Порт-Руаяль…

– Я мало говорю, потому что все время слежу за дорогой. – сказала она. – Я такой неопытный водитель.

– А по мне, так вы отлично водите, – отозвался он.

– А вы – вы умеете водить?

– Нет, и никаких способностей.

– Обычное явление среди интеллектуалов!.. О, Версаль! Мне показалось, что я все это видела впервые.

Пьер не задержался с ответом:

– Мне тоже!

Машину заполнила густая, жужжащая тишина.