— Какие же это камергеры?

— Я позабыл их имена, папа Калебассе. Одного звали маркизом.

— Не маркиз ли Сен-Марс?

— Да, да. Он самый!

— Ну, а другого, наверное, зовут де Ту!

— Черт возьми! Да как вы это узнали?

— Как видишь, и я кое-что замечаю.

— Голову даю в залог, папа Калебассе, что оба участвуют в заговоре!

— Так уж и в заговоре?

— Они мне всего не сказали, но я прекрасно заметил, что они хотят подкупить меня. Я притворился, будто соглашаюсь, но они, кажется, еще не вполне доверяют мне, поэтому сегодня еще ничего не решили. Расспрашивали меня, насколько я близок к кардиналу, хотел ли бы зарабатывать много денег, получить лучшее место, например, место дворецкого или что-нибудь в этом роде.

— Разумеется, они хотят тебя подкупить.

— Всякий понял бы это, папа Калебассе. Я сделал вид, что их предложение мне понравилось, и что я согласен.

— Умно сделал, сынок!

— Они были чертовски осторожны, говорили все намеками: о маленьком солдатском жалованье, о пошлинах, о недовольстве народа и тому подобное. Я все время храбро поддакивал. Наконец, герцог сказал: «Вам хорошо было бы поступить к нам на службу». А королева-мать прибавила: «Раскаиваться не пришлось бы, если бы вы стали выполнять наши распоряжения».

— Ты не спросил, в чем же они заключаются?

— Я ответил им, что стоит им лишь только приказать, и я рад был бы заработать побольше денег. Герцог запустил руку в карман и отдал мне целую горсть золота, в задаток, как он сказал. Я низко поклонился, ведь герцогское золото столько же весит, сколько и кардинальское, и пообещал всегда быть к их услугам. Старая королева обернулась к двум камергерам, которых вы сейчас назвали, и спросила: «Что вы думаете об этом солдате? Он, кажется, нам может пригодиться!» Потом она подошла ко мне и сказала: «Приходите, как только сможете незаметно уйти. Я скажу, что вы должны сделать. А пока обдумайте хорошенько, согласны ли вы перейти совсем на нашу сторону, потому что надо ведь одному кому-нибудь служить». Я поклонился и намекнул, что не будет вреда, если я пока не буду снимать своего мундира. Старая королева улыбнулась и заметила, обращаясь к герцогу: «Хитрая молодая лисица!»

— Видно, они тебе не совсем еще доверяют. Когда пойдешь к ним во второй раз, то постарайся опутать их, как надо, и заставь высказаться пояснее.

— Уверяю вас, папа Калебассе, они явно рассчитывают на меня, чтобы свергнуть кардинала. Я понял это из их намеков.

— Может быть, может быть, сынок! Ты к старику идешь?

— Надо иногда показываться.

— Важный господин стал! Кто бы мог подумать, что из тебя такое' выйдет? Смотри, не болтай только много в гостинице, понимаешь? Ну, пойду, мне пора.

Жюль Гри поклонился фруктовщику и пошел, насвистывая, к гостинице, а папа Калебассе направился в резиденцию Ришелье.

Ему хотелось поскорей сообщить кардиналу все им виденное и слышанное. Эти сведения казались ему столь важными, что он, приняв деловой вид, важно прошел мимо камердинеров и лакеев.

В приемной, по обыкновению, было много знати из свиты Ришелье.

И мимо них папа Калебассе прошел с самоуверенностью, которую ему придавал титул «любезного друга».

Но у самых дверей рабочего кабинета к фруктовщику подошел камердинер.

— Его эминенции нет дома, — вежливо сказал он.

— Нет дома? Но я по делу, которое нельзя откладывать! Где его эминенция?

Камердинер смущенно улыбнулся и замялся.

— Мне непременно нужно знать, непременно, — продолжал Калебассе, — ему грозит опасность!

Камердинер счел невозможным скрывать дольше.