|
- Благодарю вас, очень хорошо, - отвечала она. Лицо ее казалось усталым, и не было на нем той игры бросившегося то в улыбку, то в глаза оживления; но на одно мгновение при взгляде на него что-то мелькнуло в ее глазах, и, несмотря на то, что огонь этот сейчас же потух, он был счастлив этим мгновением. Она взглянула на мужа, чтоб узнать, знает ли он Вронского. Алексей Александрович смотрел на Вронского с неудовольствием, рассеянно вспоминая, кто это. Спокойствие и самоуверенность Вронского здесь, как коса на камень, наткнулись на холодную самоуверенность Алексея Александровича. - Граф Вронский, - сказала Анна. - А! Мы знакомы, кажется, - равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. - Туда ехала с матерью, а назад с сыном, - сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. - Вы, верно, из отпуска? - сказал он и, не дожидаясь ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: - Что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке? Обращением этим к жене он давал чувствовать Вронскому, что желает остаться один, и, повернувшись к нему, коснулся шляпы; но Вронский обратился к Анне Аркадьевне: - Надеюсь иметь честь быть у вас, - сказал он. Алексей Александрович усталыми глазами взглянул на Вронского. - Очень рад, - сказал он холодно, - по понедельникам мы принимаем. - Затем, отпустив совсем Вронского, он сказал жене: - И как хорошо, что у меня именно было полчаса времени, чтобы встретить тебя, и что я мог показать тебе свою нежность, - продолжал он тем же шуточным тоном. - Ты слишком уже подчеркиваешь свою нежность, чтоб я очень ценила, - сказала она тем же шуточным тоном, невольно прислушиваясь к звукам шагов Вронского, шедшего за ними. "Но что мне за дело?" - подумала она и стала спрашивать у мужа, как без нее проводил время Сережа. - О, прекрасно! Mariette говорит, что он был мил очень и... я должен тебя огорчить... не скучал о тебе, не так, как твой муж. Но еще раз merci, мой друг, что подарила мне день. Наш милый самовар будет в восторге.. (Самоваром он называл знаменитую графиню Лидию Ивановну за то, что она всегда и обо всем волновалась и горячилась.) Она о тебе спрашивала. И знаешь, если я смею советовать, ты бы съездила к ней нынче. Ведь у ней обо всем болит сердце. Теперь она, кроме всех своих хлопот, занята примирением Облонских. Графиня Лидия Ивановна была друг ее мужа и центр одного из кружков петербургского света, с которым по мужу ближе всех была связана Анна. - Да ведь я писала ей. - Но ей все нужно подробно. Съезди, если не устала, мой друг. Ну, тебе карету подаст Кондратий, а я еду в комитет. Опять буду обедать не один, - продолжал Алексей Александрович уже не шуточным тоном. - Ты не поверишь, как я привык... И он, долго сжимая ей руку, с особенною улыбкой посадил ее в карету. XXXII Первое лицо, встретившее Анну дома, был сын. Он выскочил к ней по лестнице, несмотря на крик гувернантки, и с отчаянным восторгом кричал: "Мама, мама!" Добежав до нее, он повис ей на шее. - Я говорил вам, что мама! - кричал он гувернантке. - Я знал! И сын, так же как и муж, произвел в Анне чувство, похожее на разочарованье. Она воображала его лучше, чем он был в действительности. |
