– Обманывать государство не надо! – крикнули сверху.

– Вы обманываете государство, вы! – неслось снизу.

– Пустые слова, – сказал Васютин.

– Ах, пустые! А кто нас каждый месяц на работу в колхоз гоняет? Кто?!

– Ну и что? При чем тут государство?

– Вы ему очки втираете, будто сам колхоз справляется.

– Все мы обязаны помогать колхозу.

– А кто платить будет?

– У меня что, частная лавочка?

– А это как, по одиннадцать часов вкалывать?!

– Где это вы по одиннадцать часов вкалываете? – повысил голос директор.

– То ты не знаешь? Здесь, у стана навалтузишься и дома шпули до полуночи мотаешь!

– А я вас не заставляю надомничать. Вы что хотите, чтоб я приказ отдал – в цехе шпули мотать?

– Ну да… Убей нас, убей!

– Что ж мы тогда заработаем?

– И так в колхозе работаем за кукиш…

– Не я же, а вы колхозники! – кричал теперь директор. – Вот и спрашивайте там за работу.

– Не туда гнешь, Васютин. Ты нас тасуешь, как в картежной игре. Вот на что ответь! – грозила пальцем баба в толстой шали.

– Ты уж помалкивай! – набросился на нее директор. – Тебя уволили за воровство? Вот и ступай кричать к своему дому.

– Это я воровка? Пес ты, Васютин, пес! Ты свою подстилку за станки поставил, а Польку Мокееву на шпули перегнал!

– Ты ответишь за такое оскорбление!

– Нет, ты ответь! За что ты бабу обидел? У нее же дите малое!

– Она ему по носу хряпнула.

– Глаза ему выцарапать мало!

– Марфа, хватай его за штанину!

– Бабы! Айда на крыльцо!!!

Ткачихи, крича и размахивая руками, кучно подступили к крыльцу. Васютин побледнел и попятился к дверям.

– Ну что ж, входите… только по одному. Прошу! – он указал на дверь и скрылся в сенях.

В дверях встали тучный завскладом и красильщик в фуфайке.

– Пожалуйста! – любезно приглашал ткачих председатель месткома. – Проходите по одной! Значит, показание сделаете. Акт составим, распишетесь. Вот и представитель печати здесь, – кивнул он на меня. – Все честь честью.

– Ну, кто первый?

От толпы отделилась баба в толстой шали и как-то робко протиснулась между дюжей дверной стражей.

– Кто еще? Ну, пожалуйста!

Желающих больше не находилось. Толпа молчала.

– Может, вы сами попросите? – обратился ко мне председатель месткома. – Вот товарищ корреспондент. Приглашайте. Только по порядку.

Я отыскал глазами Пелагею Мокееву. Она все так же стояла возле забора и с усмешкой поглядывала на меня.

– Может быть, ты пройдешь, Поля? – спросил председатель месткома.

– После дождичка в четверг… когда соскучусь по вас.

Она отвернулась и, покачивая плечами, пошла к цеху. За ней, по-утиному переваливаясь, заковылял Демушкин, попыхивая своей самокруткой.

В кабинет директора мы вошли все вместе с активом, но председатель месткома уже изловчился где-то прихватить картонную папку.

– Значит, перед вами Матрена Бабкова, тысяча десятьсот четвертого года рождения, беспартийная, бывшая колхозница, – объявлял мне председатель месткома, указывая на Бабкову. – В прошлом году была уволена с фабрики за дебоши и за воровство.

– Это неправда! – крикнула она.

– А вот, пожалуйста, акт… Составлен участковым милиционером и свидетелями – мной и товарищем Свистуновым, – кивнул он на красильщика.