—  Вам понятна его цель? Она благородна?

 — В моем представлении — да. Он несет жизнь. Он за другие отношения между людьми — за бескорыстие, духовность.

 —  Но он берет за это огромные деньги, и платят те, кому больше идти некуда?

 — Когда мне говорили про 39 тысяч за воскрешение, меня это тоже смутило. Но ведь никто не принуждает. Если не в состоянии заплатить, можно самому практиковать по книгам. Я недавно общалась с одной из его учениц, она уверяет, что никакой материальной заинтересованности нет. Просто за аренду надо платить.

 —  На ваш взгляд, много сторонников у Грабового?

 — Судя по всему, много. Партия «ДРУГГ». Все регионы задействованы. Многие похожей практикой ведь занимаются, Грабовой не один. Но сейчас получилось так, что он пошел в гору.

 —  На ваш взгляд, почему Грабовой не предотвратил «Норд-Ост» или Беслан? Почему ни норд-остовских, ни бесланских детей он не вернул?

 — Я себе задаю тот же вопрос. А почему он за нас должен выполнить нашу духовную работу? Это мы сами должны. В том числе и для того, чтобы этого больше не происходило. Конечно, я не могу ответить на ваш вопрос… Спасти мир — не значит махнуть рукой и предотвратить все несчастья.

 Другая москвичка, пострадавшая в теракте на Дубровке, — Нина Дмитриевна Денисова поначалу тоже клюнула на приманку Грабового. У нее на Дубровке погибли зять и внук Андрюша, студент МГУ. Но у нее хватило сил признаться себе, что стоит за этим соблазном:

 — Я почитала книжки Грабового, — рассказывает Нина Дмитриевна, — поразмышляла и, наконец, решила пойти на его лекцию в кинотеатре «Мир кинотавра» у Старого цирка на Цветном бульваре. Сказать, что народу было много, — это значит ничего не сказать. В кассе стояла очередь — билеты были по тысяче рублей, но они быстро закончились, принесли какую-то нарванную бумагу. Я отошла, там с рук продавали билеты по 500 рублей. Мне стало стыдно, что я пришла по святому делу, с надеждой воскресить Андрюшу и Сережу, а тут мне сделку предлагают. Зал был переполнен, народ сидел везде — в промежутках, на ступенях, я куда-то наверх забралась. У меня физико-химическое образование, я, готовясь к лекции Грабового, уже что-то почитала, размышляла, но тут слушала и не понимала ничего. Пыталась вникнуть — и не могла. Поняла, что он все время повторяется, будто бы запутывает намеренно, делает крюк-поворот и об этом же самом — по-другому… У него нет желания быть понятым. Мысль постоянно прерывается, исчезает, и ты внутри себя уже готов махнуть рукой и начать принимать все на веру. Видимо, именно на это речь Грабового и рассчитана. Потом я смотрела видеопленку с записью лекции по воскрешению — и то же впечатление: у человека нет стремления донести что-то до человека, разъяснить. Он требует только веры, хочет добиться от тебя религиозного поведения. Мое окончательное впечатление: все это натуральное шарлатанство, он дурачит голову. Я пыталась сама воспроизводить то, что написано в его книгах, привлечь мои знания по медитации — я умею уходить от бытовых проблем, я не с улицы, я подготовлена, но и тут пришла к выводу, что предложенный метод концентрации внимания — шарлатанство. Так что контакты с Грабовым, к сожалению, отрицательные. Я поняла, что это бесполезное дело. А ведь в зале в основном сидят люди или очень больные, или, как я, потерявшие близких. Он собирает их, берет огромные деньги и спекулирует на их бедах.

 Нина Дмитриевна тогда все-таки написала Грабовому две записки. Одну — о погибших Андрюше и Сереже, объяснила, что погибли они в «Норд-Осте», просила о встрече. Вторая записка была от имени всех родных, погибших на Дубровке, тоже просила о встрече или о каком-то контакте…

 — Его люди вышли с мешками, и это были полные мешки таких же прошений, я опустила и поняла, что нечего ждать.