|
Понаблюдайте за ними в деле: в руках иудейских жрецов великая эпоха в истории Израиля стала периодом упадка; пленение, великое несчастье, стало вечным наказанием за ту великую эпоху — время, когда жрец ничего ещё не значил… Из могучих, весьма своенравных фигур истории Израиля они, по потребности, выделывали то мелких ханжей, то «безбожников», психологию великих событий они свели к упрощённой, идиотской формуле — «послушание или непослушание богу». — Новый шаг вперёд: нужно, чтобы «воля божья», то есть условия сохранения власти жрецов, стала известна , — следовательно, необходимо «откровение». В переводе: потребовалась большая литературная фальшивка, и вот обнаруживается «священное писание» — сопровождается всё это иератической помпой, покаянными днями и причитаниями по поводу застарелого «греха», и писание обнародуется. «Воля божья» давно была известна; вся беда в том, что народ отпал от «священного писания»… Уже Моисею была открыта «воля божья»… Что же произошло? Жрец строго и педантично сформулировал раз и навсегда, чем ему хочется владеть , «что такое воля божья»; он не позабыл больших и малых налогов, которые надлежит ему платить, не позабыл и о самых вкусных кусках мяса, потому что жрец завзятый едок бифштексов… Отныне в жизни всё устроено так, что без жреца ни шагу ; какие бы естественные события ни происходили в жизни — рождение, бракосочетание, болезнь, смерть, не говоря уж о жертвоприношении («трапезе»), — повсюду появляется святой паразит, отнимающий у события естественность , или, на его языке, освящающий его… Ибо необходимо понять: любой естественный обычай, любая естественная институция (государство, суд, брак, уход за больными, забота о бедных), любое требование, внушённое инстинктом жизни, короче говоря, всё, что не лишено внутренней ценности, принципиально обесценивается вследствие жреческого паразитизма (или, иначе, «нравственного миропорядка»), всё становится противоположным какой бы то ни было ценности. Всё это начинает нуждаться в освящении, необходима наделяющая ценностью сила, которая будет отрицать в явлении природу и лишь вследствие этого создаст ценность… Жрец лишает ценности и святости природу — только такой ценой он и продолжает существовать. — Непослушание богу, то есть жрецу, «закону», получает отныне наименование «греха»; средства же вновь «примириться с богом» — это, как и следовало ожидать, те самые, какими ещё более основательно обеспечивается покорность жрецу: лишь жрец может «искупить» грехи… Если теперь психологически задним числом всё расчесть, то в любом организованном жрецами обществе «грехи» неизбежны — в них подлинная опора власти, жрец живёт за счёт прегрешений, ему надо, чтобы «грешили»… Верховный тезис: «Бог прощает кающемуся», — то же в переводе: прощает тому, кто покорствует жрецу …
27
Против природы в любом проявлении, против любой природной ценности, любой реальности выступали глубочайшие инстинкты господствующего класса, и на такой ложной почве выросло христианство — форма смертельной вражды к реальности, форма поныне не превзойдённая. «Священный народ» сохранил лишь жреческие слова, лишь жреческие ценности и с логической последовательностью, способной внушить ужас, размежевался со всем, что ещё оставалось на земле от власти, — со всем «несвященным» вроде «мира», «греха», — этот народ породил и конечную формулу своего инстинкта, логичную до полного самоотрицания: он произвёл в христианстве отрицание самой последней ещё сохранявшейся формы реальности — самого «священного народа», «народа избранников», всей иудейской реальности. |
