Вот таким было сражение при Маренго. Войска проявили храбрость и стойкость, генералы — умение и благоразумие, а австрийцы — медлительность и апатичность; но все, что говорили и писали об отступлении, о Кастель-Чериоло, удерживаемом во время всего сражения, чтобы оттуда ударить по тылам противника, — есть чистой воды ложь и вымысел, придуманные значительно позже. Мы отступали в том же направлении, откуда пришли, следуя направлению большой дороги и в полном порядке, Действительно, хороша бы была обессиленная армия, насчитывавшая к четырем часам дня едва ли пятнадцать тысяч человек и начавшая отступление, продолжительность которого никто не мог спрогнозировать; хороша бы была, повторю еще раз, если бы оставила в таком пункте, как деревня Кастель-Чериоло, две тысячи человек, которые оказались бы отделенными от армии на три тысячи туазов! Эти две тысячи человек были бы тут же взяты в плен. Подобная диспозиция была бы результатом полного слабоумия, и никому в армии такое не могло даже прийти в голову».

Далее Мармон делает вывод:

«Австрийская армия имела при Маренго сорок пять тысяч человек, а численность французской армии не превышала и двадцати восьми тысяч человек. По современным представлениям это сражение было одним из самых небольших по количеству участников, но в то же время оно было одним из наиважнейших с точки зрения результатов».

* * *

Маренго, без сомнения, стало важнейшим поворотным пунктом в карьере Наполеона. Он вернулся в Париж настоящим национальным героем.

Биограф Наполеона Жак Бэнвилль пишет:

«Что такое Маренго? Ватерлоо, которое закончилось удачно, из-за того что Дезэ оказался Груши, прибывшим вовремя. 14 июня 1800 года Наполеон бросил вызов судьбе и победил. <…> Если бы австрийцы победили при Маренго, а они считали себя таковыми до того момента, когда Дезэ решил исход дня, вполне возможно, что Консульство было бы лишь коротким эпизодом. Оно длилось бы всего на десять недель дольше, чем Сто дней».

Аналитик военных кампаний Наполеона Дэвид Чандлер констатирует:

«Бонапарту очень повезло с его подчиненными — с Дезэ, Мармоном и молодым Келлерманном, особенно в этот день; именно они и вырвали неожиданную победу к концу дня».

Но вся слава победителя при Маренго, как теперь совершенно ясно, досталась именно Наполеону. Это дало историку Альберу Сорелю повод для следующей обобщающей констатации:

«Бонапарт в воображении людей вобрал в себя всю славу своей армии».

И это на многие годы стало одним из важнейших элементов его «фирменного стиля». Что же касается Маренго, то это была победа не столько полководца, сколько государственного деятеля. Она дала Наполеону бесспорное владычество над Францией.

* * *

Стремясь к неограниченной власти, Наполеон начал создавать свою легенду, а для этого ему все методы были хороши.

От зарождения своей знаменитости до самого ее падения Наполеон использовал все возможности пропаганды, чтобы создать картину гениального человека.

Картину гениального человека… Да что там картину… Это была не картина, а настоящая поэма со множеством лестных для Наполеона метафор и восклицательных знаков. Впрочем, как пишет Эдгар Кине, «не надо путать историю и поэму». Точно так же не надо путать исторические факты и мифы. А миф, созданный Наполеоном, имеет две стороны: одна — это то, что основано на реальных фактах, другая — это то, что выдумано от начала и до конца.

Пример сражения при Маренго наглядно иллюстрирует следующую мысль Натали Петито о Наполеоне:

«Его гений не был безграничным, и ничто в его истории не происходило без помощи благоприятных исторических обстоятельств».