Алексей вернулся к себе, тоскливо посмотрел на телевизор, не менее тоскливо на музыкальный центр, взялся за айпад, досадуя, что не поставил его вчера заряжаться, как планировал – батарея едва жива… Но все-таки включил, зашел в Сеть, здесь стартовая страница загрузилась исправно. Письма смотреть расхотелось, Алексей рассеянно пробежался взглядом по колонке новостей. Ничего нового: в Карпатах стреляют, у берегов Италии затонул паром, полный иммигрантов, планета Земля входит в метеорный поток Лириды и вечером, если позволит погода, можно будет полюбоваться редким зрелищем звездопада…

Но у них с Милой на вечер другие планы. Если, конечно, у нее все сложится удачно в «Стройтресте». Можно, кстати, позвонить, проверить… Он набрал номер, но поговорить не удалось, связи не было – очевидно, Мила закруглилась быстрее, чем планировала, и уже ехала обратно в метро, ее мобильный оператор под землей работал из рук вон плохо.

Совсем заскучав, Алексей вышел из своей комнаты, отправился на кухню, решив устроить второй завтрак – благо плита у них газовая и от перебоев электричества не зависит. В новом доме будет не так… И все равно, свой дом – это свой дом. Своя крепость. А теща, если заявится, будет там гостьей с птичьими правами…

Думать так стало ошибкой. Теща не иначе как телепатически уловила вольнолюбивые мысли Алексея и тоже вышла на кухню. Где немедленно продемонстрировала, что хозяйка здесь пока она, а птичьи права, соответственно, у дорогого зятя.

Первым делом Наталья Сергеевна ультимативно потребовала от зятя вымыть посуду. Посуды в раковине и впрямь накопилось изрядно, и вчерашняя, от ужина, и сегодняшняя, от завтрака, – Мила ушла рано, торопилась и отложила эту обязанность до возвращения.

Алексей вздохнул и стал натягивать латексные перчатки. У него была аллергия на моющие средства, но теще напоминать о том смысла нет, проверено. Для нее это пустая отговорка.

Однако судьба выступила на его стороне – горячая вода из крана не потекла. Холодная шла, но напор ее был вдвое слабее обычного.

Теща смотрела крайне подозрительно, явно подозревая Алексея в какой-то хитрой каверзе. На настаивать на мытье холодной водой не стала. Сам он не обратил внимания на совпадение, на одновременное исчезновение и света, и горячей воды, и не встревожился.

Время тревожиться наступило позже, когда на улице взвыли сирены.

Это был динозавр. Последний в своем роду, переживший всех своих сородичей и невесть каким ветром занесенный сюда, в печорскую лесотундру – деревья на скудных северных почвах росли невысокие, и монстр высился над ними, как небоскреб над палаточным городком.

У динозавра имелось имя: «Дарьял». Комплекс дальнего обнаружения «Дарьял». Последним на свете действующим «Дарьялом» он стал недавно, после того как брат-близнец в азербайджанской Габале пошел на слом.

Этот казался вечным… Так, по крайней мере, казалось Бессонову, служившему здесь уже четвертый год. Строил легендарный советский Миноборонпром не жалея ни металла, ни бетона, даже не на века – на тысячелетия. Человеческая цивилизация рассыплется в прах, а «единичка» и «двойка» так и будут торчать над лесотундрой, как символ вечности, как пирамиды над египетской пустыней.

Два громадных сооружения и в самом деле напоминали усыпальницы фараонов, – и габаритами, и отчасти даже формой: наклонные, косо срезанные стены зданий на самом деле были громадными фазомодулированными антеннами, нацеленными на север: не полетят ли над полюсом, по кратчайшему расстоянию, ракеты от заокеанских супостатов.

Ракеты не летели и не летели, служба казалась все менее важной и нужной, превращалась в опостылевшую рутину…

Служба Бессонова проходила в самом центре «двойки».