Ракеты не летели и не летели, служба казалась все менее важной и нужной, превращалась в опостылевшую рутину…

Служба Бессонова проходила в самом центре «двойки». Если в египетских пирамидах главное, наиболее надежно укрытое помещение – погребальная камера фараона, то в «Дарьяле» это вычислительный комплекс «Эльбрус». Именно он обрабатывал сигналы от антенн и вычислял параметры и траектории заатмосферных целей.

Сделан был «Эльбрус» не во времена фараонов, но лишь немногим позже. Некоторые блоки работали не на микросхемах и даже не на транзисторах – на лампах! На вакуумных электронных лампах шестидесятых годов… Однако работали. Какой-нибудь ткацкий станок, извлеченный из фараоновой усыпальницы, тоже, наверное, заработает.

Центральный пункт управления «Эльбрусом» так и назывался: ЦПУ, и за его консолью Бессонов проводил немалую часть жизни. Это была не самая веселая ее часть, и Бессонов даже любил, когда случались неполадки и приходилось копаться в потрохах прадедушки советской электроники, выискивая, какая из ламп именно сегодня решила скончаться, – хоть какое-то разнообразие.

Но сегодня все работало исправно, тесты прошли «на ура», и капитан Бессонов заступил на пост по охране космических рубежей Отечества.

Один нештатный случай все же произошел, но напрямую он Бессонова не касался.

– «Поларис» куда-то пропал, – кивнул на экран его коллега и сослуживец, старлей Стасов. – Торчал, торчал, как бельмо на глазу, а сегодня глянул – нет его…

– На низкую орбиту пошел, – равнодушно сказал Бессонов. – Скоро сгорит в атмосфере…

Упомянутый космический аппарат Европейского космического агентства был запущен на эллиптическую геосинхронную орбиту давненько, почти пятнадцать лет назад, и срок его жизни подходил к концу. Спутник не относился к военно-космическим силам и предназначался для мирных, телекоммуникационных целей. Он просто, как справедливо выразился Стасов, торчал бельмом на глазу.

Спутник выписывал огромные восьмерки над Северной Европой и постоянно болтался в зоне ответственности «Дарьяла» – именно по нему, как по контрольной цели, натаскивали молодых операторов. На самом деле спутники, конечно же, не могут кружить над каким-либо районом земной поверхности, и восьмерки выписывать тоже не могут; но именно так выглядит их движение с точки зрения земного наблюдателя – движение спутника по орбите накладывается на собственное вращение планеты.

«Поларис» был спутником мирным… Однако когда господа генералы вежливо просят установить на мирном коммерческом спутнике пару-тройку военных приборов, – им, генералам, отказывать не принято. Генералы тоже люди, со всеми присущими роду людскому слабостями, и любопытством страдают точно так же, как и простые смертные. Любой спутник связи – узловой пункт всемирной Сети, и грех оставлять без внимания и анализа проходящие через него потоки информации.

Капитан и старлей Российской армии отнеслись к исчезновению спутника наплевательски – сменили тему и позабыли. А у господ натовских генералов поднялась тревога…

Источником тревоги стала приемопередающая аппаратура спутника. Все происходило без участия человека: антенны приняли сигнал, бортовой компьютер идентифицировал его как представляющий интерес, запеленговал источник. Затем пакет кодированной информации отправился на другой космический аппарат, на спутник-ретранслятор.

Ретранслятор отпасовал информацию на антенны наземного комплекса дальней связи. Дальнейший путь оказался ничтожным по космическим меркам – меньше трехсот километров по оптико-волоконному кабелю в громадный подземный бункер Объединенного командования НАТО.

В Бельгии, в окрестностях города Монс, глубоко под землей и под слоем железобетона, замигал квадрат в углу экрана, – белые буквы на красном фоне.