|
Он и сам был таким и предпочел бы видеть Атию мертвой, чем живым доказательством этого. Идя домой в сопровождении двух огромных, сильных охранников-германцев, она все представляла себе его лицо. Сможет ли она сделать так, чтобы он полюбил ее? О, если бы это удалось! «Завтра, – решила она, – я принесу жертву Юноне Соспите, чтобы забеременеть, и Ве-нере Эруцине, чтобы я понравилась ему в постели, и богине Bona Dea, чтобы между нами была сексуальная гармония, и богу мщения Вейовису на случай, если меня ждет разочарование. И еще богине надежды Спес». 7 Октавиан был в Риме, когда из Брундизия пришло письмо с сообщением, что Марк Анто-ний с двумя легионами попытался войти в городскую гавань, но его не пустили. Цепь была под-нята, на бастионах стояли люди. Жителей Брундизия не интересовало, каким статусом обладает чудовище Антоний и приказывал ли сенат впустить его. Пусть он войдет в Италию в любом другом месте, какое ему нравится, но не через Брундизий. Поскольку единственным другим портом в этом регионе, способным разместить два легиона, оказался Тарент по другую сторону «каблука», расстроенный и разгневанный Антоний вынужден был высадить своих людей в зна-чительно меньших портах вокруг Брундизия, таким образом рассеяв их. – Наверное, он пошел в Анкону, – сказал Октавиан Агриппе. – Там он мог бы соединиться с Поллионом и Вентидием и сразу двинуться на Рим. – Если бы он был уверен в Поллионе, то так и сделал бы, – ответил Агриппа, – но он не уверен. – Значит, ты считаешь, что письмо Планка полно сомнений и недовольства? – помахал листком бумаги Октавиан. – Да, я так считаю. – Я тоже, – усмехнулся Октавиан. – Планк сейчас в затруднении: он предпочитает Анто-ния, но хочет иметь возможность в случае необходимости переметнуться на нашу сторону. – У тебя вокруг Брундизия столько легионов, что Антоний не сможет снова собрать своих людей, пока не прибудет Поллион, а мои шпионы говорят, что этого не произойдет по крайней мере еще один рыночный интервал. – Нам как раз хватит времени дойти до Брундизия, Агриппа. Наши легионы размещены по ту сторону Минуциевой дороги? – Размещены идеально. Если Поллион захочет избежать сражения, он пойдет к Беневенту и по Аппиевой дороге. Октавиан положил перо в держатель, собрал бумаги – переписку с учреждениями и лица-ми, черновики законов и подробные карты Италии – в аккуратную стопку и поднялся. – Тогда отправляемся в Брундизий, – сказал он. – Я надеюсь, Меценат и мой Нерва го-товы? Как насчет этого нейтрала? – Если бы ты не похоронил себя под грудой бумаг, Цезарь, ты знал бы, – сказал Агриппа тоном, каким только он мог говорить с Октавианом. – Они готовы уже несколько дней. И Меце-нат уговорил нейтрального Нерву поехать с нами. – Отлично! – Почему он так важен, Цезарь? – Ну, после того как один брат выбрал Антония, а другой – меня, его нейтралитет стал единственным способом, чтобы фракция Кокцея Нервы могла продолжать существовать, если Антоний и я столкнемся. Нерва Антония умер в Сирии, и это лишило Антония сторонника. Об-разовалась вакансия, и Луцию Нерве пришлось попотеть в раздумьях, имеет ли он право занять ее. В конце концов он сказал «нет», хотя и меня не выбрал. – Октавиан ухмыльнулся. – Имея властную жену, он привязан к Риму, поэтому сохраняет нейтралитет. – Все это я знаю, но напрашивается вопрос. – Ты получишь ответ, если моя схема сработает. Письмо Октавиана заставило Марка Антония вскочить с удобного афинского ложа. Дорогой мой Антоний, с большим сожалением передаю тебе новость, только что полученную мной из Дальней Испании. Твой брат Луций умер в Кордубе, не-долго пробыв губернатором. |
