|
- Эй, дьявол тебя задери, будешь ты стоять спокойно! - крикнул он своему коню, - этих чертовых першеронов хлебом не корми, только дай погарцевать да поржать. Но вернемся к тебе, - продолжал он, вновь обращаясь к Питу, - скажи, ты ленив? - Не знаю; я занимался только латынью и греческим, и... - И что? - Честно говоря, я знаю их довольно скверно. - Тем лучше, - сказал Бийо, - это доказывает, что ты не так глуп, как я думал. Питу раскрыл глаза так широко, что они едва не выскочили из орбит: первый раз в жизни он слышал такие речи, решительно противоположные всему, что ему доводилось слышать прежде. - Я тебя спрашиваю про другую лень; скажи, боишься ли ты усталости? - О, усталость, это другое дело; нет, я могу пройти хоть десять миль и вовсе не устать! - Ладно, это уже кое-что, - отвечал Бийо, - если ты похудеешь еще на несколько ливров, то сможешь стать рассыльным. - Похудею? - сказал Питу, взглянув на свои длинные костлявые руки и длинные ноги, похожие на жерди. - Сдается мне, господин Бийо, что я и так уже достаточно худ. - По правде говоря, - сказал фермер, покатившись со смеху, - ты настоящий клад. Питу впервые слышал столь высокую оценку своей скромной персоны. Чем дольше он говорил с папашей Бийо, тем сильнее удивлялся. - Послушай, ты никак не возьмешь в толк, про какую лень я говорю, - сказал фермер. - Я спрашиваю, ленишься ли ты, когда тебе задают работу? - Не знаю; я ведь никогда не трудился. Катрин рассмеялась, но папаша Бийо на этот раз остался серьезен. - Подлые священники! - воскликнул он, погрозив могучим кулаком в сторону города. - Вот плоды их воспитания - никчемные бездельники. Какую пользу, спрашиваю я вас, может принести своим братьям вот этот малый? - О, очень небольшую, я это прекрасно понимаю, - отвечал Питу. - К счастью, у меня нет братьев. - Под братьями, - возразил Бийо, - я разумею всех людей на земле. Или, может быть, ты хочешь сказать, что люди друг другу не братья? - Нет, конечно, не хочу; да об этом и в Евангелии говорится. - Все люди братья и равны меж собой, - продолжал фермер. - Э нет, это дело другое, - сказал Питу, - если бы мы с аббатом Фортье были равны, он не стал бы так часто охаживать меня плеткой и линейкой, а если бы мы были равны с моей теткой, она не выгнала бы меня из дому. - А я тебе говорю, что все люди равны, - настаивал фермер, - и скоро мы докажем это тиранам. - Tyrannis! - воскликнул Питу. - А покамест, чтобы доказать это, я беру тебя к себе. - Вы берете меня к себе, дорогой господин Бийо; вы, должно быть, хотите посмеяться, если говорите такое? - Вовсе нет. Послушай, сколько тебе нужно, чтобы не умереть с голоду? - Ну, примерно три ливра хлеба в день. - А кроме хлеба? - Немного масла и сыра. - Отлично, - сказал фермер, - я вижу, прокормить тебя не трудно. Вот мы тебя и прокормим. - Господин Питу, - вмещалась Катрин, - разве вы больше ничего не хотели узнать у моего отца? - Я, мадмуазель? Ах, Боже мой, нет. - В таком случае зачем же вы сюда пришли? - Затем, что сюда шли вы. |
