|
И этого колебания, этой слабости, длившейся какое-то мгновение, ничтожный отрезок времени, хватило для того, чтобы решился вопрос жизни и смерти невинного мальчика, маленького посланца умершего монаха, как и вопрос о победе дьяволицы над преследовавшим ее по пятам праведным судьей, разоблачившим ее именно в этом письме, которое Анжелика побоялась прочитать до конца, дрогнула, опасаясь найти там свое осуждение. Жоффрей любил повторять: “Бояться не нужно никогда.., и ничего”. Сегодня драма завершалась, о чем свидетельствовали строчки последней странички. "Кто же она, - скажете вы, - если не мадам де Пей. Вот перед вами ответ! Недавно у наших берегов потерпел крушение корабль, на котором следовала в Канаду благородная дама с группой женщин и девушек, предназначенных в жены колонистам. Именно она является этим опасным существом, исчадием ада, заброшенным в наши края на наше несчастье и погибель. Ее имя вам знакомо. Это герцогиня де Модрибур. Мне известно, что уже многие годы вы являетесь ее духовником, говорят даже, что она ваша дальняя родственница. Ходят слухи, что вы побудили ее отправиться в Новую Францию и поставить ее огромные богатства на службу нашему делу обращения туземцев и распространения святейшей католической веры. Я с удивлением обнаружил ее в наших местах и очень быстро раскрыл исходящую от нее опасность совращения добрых христиан. Однако она призналась мне, что получила от вас поручение наказать ваших личных врагов - графа и графиню де Пейрак - за их гордыню и дерзость, что находится здесь по вашему приказу с богоугодной миссией, в которой я обязан ее поддерживать..." "Что?! Что такое? Вот так новость!” - воскликнула Анжелика вне себя от изумления. И тут же услышала, что кто-то барабанит в дверь, и, видимо, довольно давно. Она сложила письмо и спрятала его за корсаж. Почти машинально она открыла дверь и окинула отсутствующим взглядом маркиза де Виль д'Авре, который, онемев от беспокойства за нее, только размахивал руками. Он чем-то напоминал забывшего роль кукольного паяца. - Вы что, потеряли сознание или затеяли со мной игру, от которой я чуть не умер со страха, - выдавил он наконец, - я чуть не разнес в куски вашу дверь... - Я просто спала, - ответила Анжелика. Она не решилась сразу же рассказать ему о вновь обретенном письме. Поразившее ее открытие о возможном сговоре между отцом д'Оржевалем, стремившимся во что бы то ни стало устранить их, и коварной знатной дамой, прибывшей из Европы якобы с благотворительными целями, бросало новый свет на роль герцогини и на случай, который привел ее в окрестности Голдсборо... Виль д'Авре вошел в дом с двумя своими людьми, которые внесли караибский гамак и начали его подвешивать к балкам. - Меня поместили в какой-то камбуз, - объяснил он, - там и повернуться негде, не говоря уже о том, чтобы повесить гамак. Я решил немного поспать у вас. И вообще нам не следует слишком часто разлучаться. Анжелика оставила маркиза устраиваться, а сама отправилась искать Кантора... Здесь все было как и в Порт-Руаяле. Казалось, все живут самой обычной жизнью, жизнью французского прибрежного поселения в самом конце лета. Рыбаки-сезонники и индейцы привозили меха, несколько ферм разместилось у леса, беспрерывный людской водоворот: одни приезжали, привозя с собой кучу новостей, и опять уезжали, другие располагались лагерем в ожидании корабля, каждый мог отправиться в Европу или в Квебек. Шла бойкая торговля, люди встречались, строили всяческие планы и проекты, в середине дня всех валил сон, а к вечеру, наоборот, чувствовалось слегка наигранное оживление в стремлении забыть о разлуке с близкими, об опасностях дикого континента. |
