|
Но она, бросив на него сумрачный взгляд, направилась к двери и вышла из дома. Глава 17 Демонология, души, заложенные дьяволу, безумство! Эти слова преследовали ее даже во сне, пока, проснувшись, Анжелика не убедилась, что все вокруг спокойно. Обычная ночь над бухтой, храп спящих людей... Сидя на корточках у костра, индеец жует кусок сала острыми, как у хорька, зубами... В прозрачном тумане плывет луна... Может быть, ее страхи и подозрения - плод помутившегося рассудка? Нет, разве можно забыть, что за несколько дней здесь погибли две женщины? Замыслы маньячки-убийцы представляют для нее и ее людей вполне реальную опасность. В ночной темноте раздавались сухие ритмичные звуки индейских барабанов и флейт. “Они начинают пьянеть”, - заметил Виль д'Авре перед тем, как пожелал ей доброй ночи. Сколько таких индейцев в близлежащих лесах погружались сейчас в магию алкогольного опьянения, припадали к прозрачному, обжигающему, всеразъедающему роднику огненной воды, источнику иллюзорной связи с невидимыми богами... Кругом полные опасностей леса, соленое море с туманным горизонтом, откуда, казалось, не может прийти никакая помощь, никогда... Но ведь Кантору удалось уйти, и он должен отыскать отца, как это уже было однажды. Разве непредусмотренное Амбруазиной появление Аристида с его балаганным экипажем и побег Кантора не свидетельствовали о том, что хаос человеческого существования спутывает расклад карт в ее строго рассчитанной партии, что власть ее слабеет? Бред Амбруазины во время вымышленного или действительного приступа выдал ее обеспокоенность и растерянность. Некоторые ее мистификации становились менее пугающими, лопались, как мыльные пузыри, в столкновении с бесхитростной земной реальностью. Но в беспокойном полусне Анжелике чудилось, что во лбу Амбруазины сверкает сапфировый глаз и она скачет верхом на мифическом звере, белом жестоком единороге, живущем в лесной глуши. Глава 18 В дверном проеме появился другой “единорог”. В лучах солнца блеснула его золотая спина. Вот он протиснулся в домик Анжелики, и за ним показалась непривлекательная физиономия капитана Симона. Распрямившись, он едва не задел седой головой балки под потолком. - Мадам, позвольте доверить его вам, - сказал он густым басом. - Я ухожу и не могу взять его с собой. - Но я не хочу держать у себя этого зверя, - воскликнула Анжелика. - Почему? Он совсем не злой. Капитан положил руку на загривок деревянного позолоченного единорога. - Как он красив! - восторженно прошептал он. Увидев за спиной капитана походный мешок, Анжелика спросила: - Вы уходите? - Да, ухожу. Лицо его осунулось, обросло седоватой бородой. Он отвел глаза. - Сначала Мария. Позавчера Петронилья... Славная была женщина, мы прекрасно ладили. Больше мне не под силу увидеть все это. Ухожу. Хватит с меня. Ухожу вместе с юнгой, кроме него у меня никого нет. - Вам не удастся пройти, - вполголоса сказала Анжелика. - “Они” и в лесу, и даже здесь, среди нас... Капитан Симон не стал спрашивать, кого она имеет в виду. - Я-то пройду... А вот мой единорог... Доверяю его вам, мадам. Вернусь за ним при первой возможности... - Вы никогда не вернетесь, - повторила Анжелика. - Она не позволит вам уйти, пошлет за вами погоню из тех самых людей, которые организовали крушение корабля и истребили ваш экипаж. |
