|
- Когда иезуит разоблачил вас, вы решили, что он должен умереть. Но как сделать это, не вызвав подозрений? К тому же, иезуиты достаточно умны, чтобы дать убить себя просто так. И тогда вы или кто-то из ваших распустили слух среди англичан, что их отправят в Канаду как пленников. Вы знали, что этого было вполне достаточно, чтобы пастор разъярился, как дикий кабан. Амбруазина была в восторге. - Ловко придумано, не правда ли? Анжелике до тошноты захотелось если не удушить, то по крайней мере как следует ударить Амбруазину, но она держала себя в руках, понимая, что такой безрассудный поступок может иметь необратимые последствия. Амбруазина явно устала от безрезультатных попыток вывести из себя Анжелику. Сойдя с гамака, она приблизилась к ней и с большим удовлетворением увидела, как побледнела Анжелика от одного запаха ее духов. Ведь Анжелика воспринимала ее, как ядовитую змею, вынужденное соседство с которой делало ее совершенно больной. Понимая, что ей надо немного прийти в себя, - Анжелика открыла сумку, чтобы положить в нее гребешок и щетку. Амбруазина машинально заглянула в сумку и тут же воскликнула: - А это что? Она увидела свинцовую дубинку, вынутую Анжеликой из рук человека, которого Пиксарет убил в Сарагуше. - Как к вам попал этот предмет? - спросила герцогиня, свирепо уставившись на Анжелику. - Мне дал его в Париже один ремесленник. - Это не правда. - Почему вы так думаете? Глаза Анжелики засверкали. - А откуда у вас такой интерес к этому предмету, мадам де Модрибур? Видимо, вы догадались, что ко мне он мог попасть только от тех бандитов, которые устраивают кораблекрушения, а затем добивают потерпевших во Французском заливе? А вы отдаете им приказы о совершении этих преступлений? Не вы ли их тайная предводительница?.. Не вы Велиалит? Она схватила Амбруазину за запястья. - Я сорву с вас маску, - сказала Анжелика сквозь сжатые зубы. - Я добьюсь вашего ареста. Вас заточат в тюрьму... Потом повесят на Гревской площади!.. Я выдам вас инквизиции, и вас сожгут на костре как колдунью! Враги Анжелики всегда опасались ее гнева. Она взрывалась именно тогда, когда у них появлялась уверенность, что она, изысканная светская дама с чувствительным сердцем, не способна на вспышки вульгарного гнева, свойственного простолюдинам. - Но вы просто ., просто ужасны, - застонала герцогиня. - Это немыслимо - вы - и такая злоба! .. Ой, ой, отпустите меня, вы делаете мне больно. Анжелика отпустила ее таким резким движением, что герцогиня едва не села мимо гамака. Растирая пострадавшие запястья, она захныкала: - ..Из-за вас браслеты вонзились мне в кожу. - А я бы с удовольствием вонзила вам в сердце нож, - с ненавистью воскликнула Анжелика. - И такой день придет! Вы ничего не потеряете, дождавшись его. Потрясенная Амбруазина, откинувшись всей спиной на сетку, вдруг принялась корчиться, заламывая руки, испуская бессвязные звуки и выкрикивая какие-то обрывки фраз, которые постепенно стали складываться в нечто вразумительное. - О, Сатана, о господин мой, - стенала она. - Почему заставил ты меня сражаться с ней? Жестокость ее неслыханна.., я больше не могу этого выдержать. Почему она?.. Почему ты вовлек меня в борьбу именно с ней? Почему твой пронзительный глаз-сапфир натравил меня на нее?.. Как можешь ты допускать, что подобные существа живут на земле, ты, столь непримиримый к подлостям других? Наверное, тебя ввело в заблуждение совершенство ее красоты. |
