|
Все говорили о ее неловкости при жизни и при выборе смерти. Священник, возможно, откажет ей в ритуале христианского погребения, и все вздохнут, что даже мертвая она создает столько же затруднений, как и при жизни. С каждым днем темные круги под глазами все ярче выделялись на ее бледном лице. Ей не удалось постичь любви, она никогда не знала любви... Однажды, когда она в одиночестве сидела у себя в комнате, она разделась и подошла к зеркалу. Она была поражена округлостью бедер, плавным изгибом талии, пышной грудью. Она покраснела, заметив небольшую повязку из белого полотна, которую она постоянно носила. На ее взгляд, соски ее грудей были слишком широкими и темными, но разве не это привлекает похотливых мужчин? Она поняла, что обманывалась. "Я красива, - думала она, - однако ни один мужчина не говорил мне этого..." Это была ложь. Мужчины ухаживали за ней и говорили ей об этом, восхищались ее красотой. Но она хотела слышать подобные признания только от одного человека, из одних уст. Не в силах более сопротивляться этому дурману, она восприняла бурную страсть де Кастель-Моржа скорее как оскорбление, нежели честь; он любил женщин, но его поспешные ухаживания она расценила как похоть. Своими отказами разделить супружеское ложе она вынудила его смиряться с подобным положением, хотя теперь, разглядывая себя в зеркале, она поняла, что этот распутник согласился с ней не без сожаления. Слезы выступили у нее на глазах. "Ненужное тело! Тело, которым пренебрегли!" - в ее словах была жалость к самой себе. "Один лишь раз... - подумала она, - я хочу узнать любовь хотя бы раз в жизни! Прежде, чем я умру! Прежде, чем состарюсь!" И она сорвала повязку со своей шеи. *** В начале марта ударили сильные морозы. "Нужно обладать обжигающей кровью, бронзовым телом и стеклянными глазами, чтобы сопротивляться таким холодам, - писала м-зель д'Уредан, - а жестокие правила Великого поста только усугубляют наши страдания". Посреди ослепительно белого пейзажа Святой Лаврентий под гнетом снежных заносов, изборожденный следами от саней, казалось, забыл, что когда-то он был рекой. Нет, зима не собиралась уходить. Ясные и морозные дни чередовались со снежными бурями, бросавшими вам в лицо колючую и сухую снежную пудру, а северный ветер продувал вас насквозь. К 12 марта, середине Великого поста, было решено поставить небольшую пьесу, подготовка проходила в лихорадочном темпе. Г-жа де Кастель-Моржа довольно агрессивно высказалась по поводу выбора пьесы. "Тартюф", предложенный просвещенными умами, был отклонен. Всем известно, что король поддерживал Мольера, но и он вынужден был отступить перед набожной кликой. Ни к чему в Квебеке сеять смуту. Казалось, что г-же де Кастель-Моржа не нравится ни одно из предложенных произведений. Она считала, что отец д'Оржеваль никогда не одобрит их. И зачем она заговорила об отце д'Оржевале? Всем и так достаточно испытаний Великого поста. Она предложила "Кастора и Поллюкса", пьесу малоизвестного автора. Эту пьесу ей рекомендовал секретарь г-на де Фронтенака, г-н Берино, который сам написал несколько незатейливых литературных опусов. Собравшиеся у интенданта участники представления обсуждали театральные пристрастия г-на Берино и решили сделать его постановщиком, затем перешли к требованиям г-жи де Кастель-Моржа, которая, к счастью, отсутствовала. "Кастор и Поллюкс"? - А не попросить ли нам г-на Берино написать пьеску в три акта, с одним или двумя танцами, - предложила г-жа ле Башуа. |
