|
Алые горы с прилепившимися зданиями-грибами из белого и красного камня, а корни устремлены вверх. У самой линии горизонта небо прочертила, словно радуга, узенькая полоса, состоящая из алых, бледно-зеленых и белых ниточек, – нечто вроде колец Сатурна. Он залпом осушил крохотный бокал и, сразу же почувствовав голод, съел сандвичи. Вкус их напоминал ростбиф с сыром. Все опорожнили бокалы и молча стояли, очевидно, в ожидании следующего акта торжественной церемонии. Наконец Пао воздел руки и возгласил: – МЛАДЕНЕЦ-ЧАЙЛД да обретет силу! Странно слышать свое имя в таком контексте, подумал Чайлд. Но что ни говори, звучит красиво! – МЛАДЕНЕЦ да обретет силу! – отозвались остальные, словно хор в греческой трагедии. – Лишь следуя верным путем, МЛАДЕНЕЦ обретет эту силу! –…эту силу, – эхом откликнулся хор голосов. – И вырастет! – И вырастет! – И возмужает! – И возмужает! – И станет нашим капитаном! – И станет нашим капитаном! – И поведет в долгий путь на родину! – И поведет в долгий путь на родину! – И превратит в пыль наших врагов – токов! –…наших врагов – токов! – Сквозь небытие и смертельный холод он поведет нас! Звучали и другие призывы, смысл которых Чайлд не мог уловить, за исключением одной вещи – упоминания имени врагов, токов. Наверное, с их представителями он встречался. Хиндарф и остальные спасли его от Вивьен, обвинив последнюю в нарушении условий перемирия. Вино ударило ему в голову, еда придала новые силы. Чайлд посмотрел на кубок, и тот сразу засиял, словно воспламененный его взглядом. Но вот Пао закончил свою проповедь, и в зале сразу возникла атмосфера званого вечера. Послышались громкие голоса и смех. А потом все начали раздеваться! Панчита Посьотль в числе первых сбросила платье, под которым оказались лишь чулки, удерживаемые огромными алыми подвязками. Вивьен быстро последовала ее примеру, оставшись в поясе с резинками и чулках. Змееподобное существо вернулось в свое убежище. Теперь золотисто-рыжий треугольник волос между ног выглядел маняще-соблазнительно. Обнаженный Пао, тонкий, но длинный член которого свисал между ног, обратился к Чайлду: – Прошу вас раздеться, капитан. У Геральда немного кружилась голова. Он поднялся: – Капитан? – Вы сами скоро поймете все… По крайней мере, очень надеюсь на это, произнес Пао. Чайлд содрогнулся, вспомнив, что пришлось претерпеть, попав в удушающе-тесные объятия гигантской миссис Грасачевой. – Хотите меня использовать, как тогда, у Игеску? – О нет, теперь никто не посмеет даже подумать об этом! – воскликнул Пао. – Вивьен совершила непростительную ошибку и, не нуждайся мы в ней так сильно, поплатилась бы за такое жизнью. Но ее можно понять: ваша сила неотразимо притягательна, и она не смогла устоять перед искушением… Все же в наказание сегодня ей не разрешат прикоснуться к вам. Чайлд бросил взгляд на обнаженную Мабкруф. Какие идеальные формы! От странного вина желудок словно воспламенился; по телу кипящей лавой разлился жар. Огненный поток устремился в жерло вулкана – фаллос, заставив плоть набухнуть. – Хорошо, я разденусь. Пао собрал его одежду и ушел. Чайлд почувствовал себя глупо, стоя посреди комнаты обнаженный, с задранным, пульсирующим пенисом, и опустился на стул. Окружающие приступили к следующей части ритуала. Каждый обнял, начал ласкать избранного партнера стоя, примостившись на диванах или даже на полу. Но они не спешили начать подлинную оргию, явно ожидая какого-то сигнала или знака. |
