Руп тихо потянулся, нежно погладив и положив ладонь на щеку Дэни, а потом привстал и склонился к ней. Сперва посмотрев на нее долгим взглядом, он легким касанием накрыл мягкие губы, чуть погодя прижимаясь уже сильнее и более уверенно. Она отвечала, раскрываясь навстречу. Пальцы потерялись в ее светлых шелковистых волосах, а на шею в томительном жесте легла женская ладонь. Теплая, мягкая. Желанная. Дурацкие мысли улетучились, Фиррор на время пропали из его сознания, и Сэм, и Джимм, и переживания оттого, что они так и не взяли трубку телефона. Был только этот момент и Дэни.

Поглощенная поцелуем, нежными и столь томительными касаниями его губ и языка, Дэни не сразу поняла, что Руперт больше не стоял возле кровати, а опустился на матрас рядом с ней. Может, она сама потянула его ближе, может, он почувствовал эту потребность, для Дэни это не имело значения. Главное — он был рядом. Она опустила все стены, которые выстраивала вокруг себя эти годы. Ей лишь хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. В мыслях пронеслись воспоминания того, как она спровоцировала Рупа в машине, как сладки были его поцелуи и прикосновения. Потом были смутные образы в клетке, от которых до сих пор ее пробирала дрожь. Но теперь все было иначе. Она знала, что Руп действует по своей воле. Дэни больше не могла ему ничего приказать, поэтому наслаждалась тем, что он сам ей дарил.

— Руп, — прошептала она в его губы, когда он на мгновение оторвался от нее. Руперт нависал над ней, одной рукой обвив талию, а другой запутавшись в ее волосах. Она провела по его шее кончиками пальцев и заметила, как дернулся кадык, когда Руп сглотнул. Они оба тяжело дышали. — Руп, я… — Дэни на мгновение закрыла глаза. — Там, в клетке, Лука пытался меня изнасиловать, — тело Рупа вдруг застыло, а челюсти сжались. Дэни накрыла ладонью его щеку. — Тогда мне стало по-настоящему страшно. А тебя я не боюсь, — просто сказала она. — П… — Дэни зажмурилась, чувствуя, как к глазам вновь подступали слезы, — П-помоги мне забыть его, Руп. Пожалуйста, — едва слышно произнесла она. — Прошу.

Внутри у Руперта черной бурей клокотала злоба, настоящая, всеобъемлющая. Твари. Уроды. Сволочи. Мрази. Ублюдки. Он мог бы подбирать сотни красочных эпитетов бесконечно. Ему хотелось, чтобы этих чертовых садистов не было вовсе. Руперт надеялся, что они все передохли. Был бы бесконечно рад их мукам. Особенно сейчас, видя сколько боли скопилось в глазах самой дорогой в жизни девушки, как болезненно впивались ее пальцы в его тело только от одних воспоминаний. Ему хотелось мстить. Жестоко и кроваво. Этернели этого заслужили.

«Дэни. Господи».

— Люблю тебя, мое ночное солнце, — Руп крепко обнял девушку, пытаясь поделиться всем теплом, что испытывал, просто находясь с ней рядом. — Я не позволю никому тебя обижать, чего бы мне это не стоило, — шептал он тихо ей на ухо.

Руперт коснулся губами ее мочки, прошелся легкими поцелуями к подбородку, а потом заглянул в волшебные омуты глаз, заключая лицо в ладонях.

— Все будет хорошо, — уверенно и твердо сказал он, тут же накрыв ее губы глубоким поцелуем. Хотелось забрать всю боль и страхи, выкинуть к чертовой матери все перенесенные ужасы, но как? Как он мог заставить исчезнуть эти пугающие призраки воспоминаний из ее взгляда? Руперт не знал.

Его она не боялась.

Это было…

Словно пропасть, в которую хочется упасть. Потеряв счет секундам, оставив безразличие к внешнему миру и проблемам, уходя с головой в одно лишь пульсирующее желание.